Взгляд его мне не понравился. Предупреждающий и предвкушающий одновременно. Похоже, кое-кто решил взять реванш. Понять бы еще, что именно он задумал…
Скоморохи действительно прибыли, очень скоро. Их отправили на просторный задний двор. Там труппа из семи человек развернула бурную деятельность: один угол двора огородили, занавесили серой, видавшей виды плотной простынкой, вытащили на свет божий таких же потрепанных перчаточных кукол, явно самодельных, устроили балаган. Собравшиеся на представление слуги довольно смеялись, Змей и Соловей изредка хмыкали, Ванька чуть ли не визжал от смеха. А мы с Никой старательно скрывали зевоту.
– Мам, ну вот как это может быть смешным? – буркнула моя испорченная телевидением и интернетом дочь, уныло наблюдая, как за Петрушкой гонится чудище, внешне похожее на собаку.
Ответить я не успела: отчего-то сдуревший Васька решительно прыгнул на несчастную тряпичную куклу и стал сосредоточенно рвать ее, пугая своим энтузиазмом и артистов, и зрителей.
– Ника, – нахмурилась я.
– Это не я, мам, – открестилась дочь.
Она или нет, было уже не важно: игрушка была испорчена, а представление – прервано.
Впрочем, надолго без развлечений народ не остался. От скоморошьей труппы отделился один из актеров, рослый плечистый детина, рыжий и наглый, и зычным голосом сообщил:
Мы – скоморохи, веселые лицедеи,
Поем, как можем, пляшем, как умеем,
Мы скоморошьего происхождения,
Очень древнего рода рождения,
Давно дали зарок: до скончания нашего века
Постоянно веселить и радовать каждого человека!2
За ним выскочил другой: худой, длинный, с ломким тонким голоском. Он забренчал на гуслях и начал заунывно тянуть балладу о несчастной любви княжеской дочери и купеческого сына.
Ай и встретились они у овражка, да и полюбил он ее
Да любовью-то сильной, да безумной, -
громко вещал певец, не думая ни о логике, ни о смысле.
Мне захотелось зажать уши. Голос неумолимо ввинчивался в мозг, как штопор в бутылку.
– Какая романтичная история, – Кощей подошел неслышно и стоял рядом, издевательски ухмыляясь. – Надеюсь, исполнителя озверевший Васька не порвет?
Я поморщилась от очередного «петуха» певца и хмуро уточнила.
– Это месть за перо жар-птицы?
– Ну что ты, – хмыкнул жених, – я еще не начинал мстить. Тебе не кажется, что нужно вспомнить об обязанности невесты?
Дожидаться ответа он не стал, вместо этого наклонился и начал требовательно меня целовать.
«Ника увидит», – пронеслось в мозгу прежде, чем он отключился.
И снова Кощей виртуозно возбуждал меня одними поцелуями. Его язык гладил и ласкал мои губы, я с трудом сдерживала стон и явно хотела большего, приникая к жениху, как к роднику с чистой питьевой водой, требовательно целуя его и сходя с ума от желания…