Как, как… Температуру отцу измерила бы.
– Вовремя Кощей сбежал, – тоскливо вздохнула я, слушая многоголосый ор за окном. – Три богатыря, трое детей, Лихо, звери…
Отец широко улыбнулся:
– Что за жаб вы привезли?
– Заколдованных деревенских мужиков. Пап, они ускакали. Я семьи кормильцев лишила.
– Ты еще разрыдайся по этому поводу. Вернутся твои жабы, никуда не денутся. Набегаются и вернутся. Сами. А ты… Завтра мама приедет. Оставь на нас с ней внуков и отправляйся на Землю. Вместе с Юлей. Только Кощею сюрприз не устраивай. Дай мужику от вас всех отдохнуть. Даша! Дочь, глазами не сверкай. Не обязательно по бабам шляться, чтобы от семьи отдохнуть.
Я проворчала сквозь зубы несколько нелестных слов насчет такого времяпрепровождения, но отказываться от поездки на Землю не стала. Почему, собственно, нет. Мне, почтенной матери семейства, тоже необходим отдых, пусть и изредка.
Одуванчик Желтым был,
Сделался седым.
Жар огня меня слепил,
Но над ним был дым.
Листья были изумруд, —
Желто-красен лес.
Ну, так что ж, зови на суд
Произвол Небес.
Все непрочно, мол, вокруг,
Хрупки жемчуга.
Мне же мил мой вешний луг,
Любы и снега.
К. Бальмонт. «Изменчивость»
Мама не приехала – пришла порталом. Кощей и мне, и ей два-три раза в год напитывал энергией портативные порталы в виде колец, настроенные на наш дворец и их с папой дом, а потому мама в любой момент могла заглянуть в гости. Возможностью этой она не злоупотребляла. Чаще дети отправлялись к ней. Но вот сегодня прибыла, с двумя чемоданами на колесиках и дамкой сумкой в руках.
– Ты как в глушь собралась, – улыбнулась я при встрече. – У меня, вообще-то, все есть.
– Знаю я, как у тебя все есть, – отмахнулась мама, невысокая плотная блондинка, одетая в легкий цветастый сарафан.
Уехали мы с Юлькой через час, сели в ее ступу с тремя сумками и полетели к домику бабы Яги.
– Дашка, у тебя в роду тритонов не было? – насмешливо поинтересовалась любимая подруженька, когда мы поднялись под облака. – Ты так резко цвет меняешь с серого на коричневый.
– Иди ты, – беззлобно огрызнулась я, чувствуя, как от высоты и страха начинает ощутимо потряхивать, – ниже спускайся давай, а то я наколдую, ты ж знаешь.
– Что ты там наколдуешь, – Юлька, хоть и ворчала, ступу все же спустила пониже, – наколдует она, ведьма великая нашлась. Трусиха ты, Дашка, а не ведьма.
Я промолчала. Зубы все еще выбивали дрожь, но я предпочитала думать, что это от холодного воздуха, а не от страха.
Минут через десять мы сели на поляне возле домика Юльки. «Рабочий кабинет», как в шутку звала избу подруга, смотрел на мир слюдяным окошком.