— В такое время люди домой возвращаются, а не идут на работу. Он не боится ходить по подворотням? Сейчас всякой швали на улицах полно, — заметил Ян.
Ира впервые об этом задумалась.
— Он тут уже давно живёт. Надеюсь, он знает, где не нужно ходить.
— На самом деле ты же понимаешь: хорошо, что он ушёл.
— В смысле?
— В прямом. Он — посторонний. Я не могу всё говорить при нём, а ты ещё настаиваешь на русском этикете. Это Америка, детка! Тут вообще хорошо, если прошёлся по подворотне и не пристал какой-нибудь странноватый или гопота.
— Мне не нравится, не называй меня так, — буркнула Ира, усаживаясь на свободный стул. — Ты знаешь, какие у меня проблемы?
— Шутишь? Я уже неделю сижу как на иголках! Твой брат, между прочим, тоже. Всех на уши поставил, достал и меня. Ты знаешь, как трудно меня выковырять постороннему человеку. Так вот, он написал, что ты вылетела в аэропорт Кеннеди и не выходишь на связь уже двое суток. В базе данных аэропорта значится, что самолет с тобой прибыл по расписанию на первый терминал, ты получила багаж, а потом как в воду канула. Я тебя потерял и не мог найти. И тут по телевизору сообщают, что русская рецидивистка — ха! — скрывается в Нью-Йорке и показывают фото с твоего паспорта! Я очень хорошо помню это фото: когда ты получила новый паспорт, я его раскритиковал, а ты пыталась прибить меня диванной подушкой… У меня нет телевизора, ты знаешь, я их не выношу, но это крутят везде, даже в транспорте. Если бы я был слепым, всё равно бы знал, потому что радио тоже в деле! Ты в своём уме, Янова? Что ты натворила, собралась обрушить оставшиеся небоскрёбы?
— Нужны мне они больно, — фыркнула Ира.
— Тогда что?
— Меня похитили и держали в плену. Точнее, сначала я выведала кое-что компрометирующее очень крупных шишек. У них в борделях работают девочки из России, причём привозят их незаконно.
Ян вздохнул и опустил голову, скривив уголок рта. Подруга хорошо знала, о чём он думал в этот момент, потому что они спорили об этом неоднократно. В отличие от Иры, которая всегда отдавала последнее во имя справедливости, Ян придерживался другой точки зрения. Он считал, что несправедливости в мире слишком много, чтобы он один с ней справился, поэтому он не будет и пальцем шевелить. Эта его философия всегда ужасно бесила девушку.
— Янова, бордели образуются по всему миру, ты не представляешь, насколько их много. Это работа милиции, спецов, при чём тут ты?
— Я совершенно случайно подслушала один разговор, который для моих ушей не предназначался. Владелец борделя — его называют Дед или Иосиф — нашёл какой-то особый вид наркотика, который полностью подавляет волю человека. Это пугает.