Помяни мое слово, за эту самую наркоту тебя и выпрут.
— Ну и плевать. — Чапа перегнулся через ручку кресла и действительно плюнул в сторону корзины. — Может быть, я хочу, чтобы меня выперли.
— Ты действительно этого хочешь?
— Само собой! — Он хрипло закудахтал, что означало у него приступ смеха. — Выйду на пенсию, буду рыбачить, заведу кур, свиней.
— По-моему, ты их уже завел. — Поднявшись, Валентин приблизился к окну, распахнул створки. Обернувшись, пояснил:
— Запах, во всяком случае, как в хлеву, это точно.
Засопев, Чапа выставил на стол бутылку недопитого коньяка и грязный, с пожелтевшими стенками стакан.
— Еще ты мне будешь это говорить!
— А что? Кто-то еще говорил? — Валентин скрестил на груди руки. — Так, может быть, мы правы, Чапа? Извини, но от тебя пахнет немытыми женщинами…
Желтый стакан, как из пращи, вылетев из руки сторожа, ударился в стену справа от Валентина. Лицо Чапы побагровело.
— Ладно, не пыхти — не паровоз. — Валентин усмехнулся. — Допивай свой коньяк, а то ты и впрямь не в себе. С двух шагов промазать в человека стаканом!
Чапа послушно припал к бутылке. Было слышно, как с бульканьем жидкость перетекает из посудины в человеческое чрево. Капельки пота, двинувшись от виска пьющего, медленно поползли к небритому подбородку. Черные спутанные волосы, сосульками свисающие до плеч, обрюзгшее лицо шестидесятилетнего пропойцы.
Насколько Валентин помнил, Чапе едва перевалило за сорок.
— Кстати, о немытых женщинах. — Чапа перевел дух и с недоумением воззрился на опустевшую бутылку. — Вчера их сюда навели не меньше роты. Наверное, согнали из подшефных гостиниц. Такой табор устроили! До семи утра кочевряжились, так что санапакс мне пришелся в самый раз.
— Надеюсь, в оргиях ты не принимал участия?
— Что я — вольтанутый? Этих болячек мне больше не надо. — Чапа передернул плечами. — Но одним глазком глянул, само собой. Из интереса. Все наши шмурики и кодланы были там — Степчик, Сулик, эта обезьяна Мартыныч… Кто в трусах, кто в галстуке, кто нагишом… Это у них юмор такой, значит, — нацепить на шею бабочку и разгуливать без штанов. Жирные, как боровы, и по десятку девиц на каждого. Зойка там тоже задом вертела. Про тебя, между прочим, спрашивала.
— С чего бы это?
— Известно с чего. Ты у нас здесь один, считай, не трахал ее. А это уже, сам понимаешь, западло. Дамочке обидно.
— Переживет.
— Ну и зря. Девочка яркая. Я бы на твоем месте не терялся. — Чапа хмыкнул.
— Правда, клейкая она, как осьминог. И ненасытная. Осторожно с такими надо.
Душу высосет. Кстати, шепнула мне, что Колета загребли. Этот идиот по пьяни пару машин колупнул. Так что теперь ты здесь надолго.