Рука не подвела и указала после страшных пожаров на юг, в Белые Омуты, куда меня, уже подросшего, на просмотр не взяли. Вечером я, вглядываясь в счастливые лица, вслушивался в довольный голос хозяйки, рассказывающей сыну по телефону про голубое небо, просторный дом и сухонькую старушку из Коломны, вынужденную по семейным обстоятельствам продавать любимую дачу и показавшую ее без всякого риелтора. Ударили но рукам, оформили сделку, затеяли ремонт, перевезли деревянный антиквариат, докупили новое из чего-то прессованного, угнездились в конце концов.
В который уже раз просыпаюсь аккурат при подъезде к Белым Омутам. Щелк: современное видео.
Речка, лес, обглоданный пожаром. Сосед Серега помнит, как замогильно выло пламя в соснах, а глаза и ноздри разъедал дым, как хватали впопыхах всякую ерунду, готовясь к отступлению, как полностью сгорели две соседние деревни, как вышли крестным ходом старухи и три священника из трех храмов, и ветер развернул огонь.
А ведь звонили по веем инстанциям, били во все колокола, когда пожар подобрался так близко, что начали задыхаться. Чудо спасло.
Въезжаем на главную улицу, обрамленную деревянными одноэтажными домами с резными наличниками и маленькими домиками на крышах, об одном окошке, тоже с резным наличничком и резными колонками по бокам. Прилетают ли к заныкавшимся там домовятам Карлсоны? Мне не суждено узнать. Среди строений много ветхих, ноте, за которыми следят, веселые и разноцветные: наличники на окнах и маленькие домики на крышах красят одной краской, а сам дом другой. Но исчезает красота, обивается сайдингом, обкладывается кирпичом, меняющие облик крыши лишают домовят крова, старина неумолимо съедается временем. Ехать не тряско, после пожара правительство, видимо, чувствуя неловкость за допущенную оплошность, привлекло олигархов, и те поспособствовали асфальтированию дорог, а также строительству дома культуры и нового жилья для соседских погорельцев. Почта, церковь, стадион, несколько пятиэтажек, рыночная площадь, поссовет, поворот, еще, ура.
Если хозяин увезет комп, как буду свидетельствовать?
9 сентября
Ранним утром Жора традиционно радостно объединился с соседом Серегой. Щелк: длинный, верста коломенская, по выражению хозяйки, сутулый, с седой щетиной на голове, щеках и подбородке, в углу рта вечная сигарета, отчего один глаз смотрит с прищуром.
Серега, абориген Белых Омутов, до конца социализма проработал в поселке шофером при продуктовом складе, а когда в новейшие времена склад закрыли, покантовался водилой-бомбилой лоточкам и ровно в 60 отправился на заслуженный отдых. Жизнь подмосковного пенсионера, если у него нет дополнительных авуаров, не сахар. Но у Сереги с работающей женой Клавдией дом, земля, а значит, огород, сад, соленья, варенья и основное — картошка. Кроме того, Белые Омуты омывает Ока и окружает лес, к услугам местных и приезжих рыба, грибы и охота. Серега — рыбак. Поначалу он относился к Жоре настороженно, как большинство селян к горожанам, однако Жора был мирен, в меру открыт, и главное, тоже рыбак. Общие интересы и взгляды на жизнь настолько сблизили соседей, что практически ликвидировали разницу между городом и деревней. Поэтому, только завидев в окно бывалый Жорин «Ниссан», где мы с хозяйкой обычно занимаем заднее сиденье, Серега дает знать телефонным звонком, что рыба не ждет, и в тот же, если срочно не припашет хозяйка, или на следующий день приятели собираются нары-балку. Серега собирается быстрее и заходит к Жоре обсудить животрепещущие вопросы бытия, на рыбалке-то не поговоришь.