Чернявенький, хотя всегда ожидал подобной ситуации и готовил речь для передачи из уст в уста, в эту минуту оробел и только сумел с придыханием произнести:
— За мной?
Сопровождающие ничего не ответили.
Жоржик обернулся, но на пороге никого не было.
Доехали довольно быстро. Чернявенький наконец успокоился и даже пытался шутить, но сотрудники с непроницаемыми лицами не обращали на задержанного никакого внимания.
Лупус явился к дому, где проживал медвежатник, спустя четверть часа после отъезда авто. Вначале осмотрелся. Только одно окно на втором этаже оставалось открытым. Через него проникнуть не представлялось возможности.
Около получаса главарь наблюдал за движением вокруг и внутри дома, но так ничего подозрительного и не заметил.
Потом все-таки решился, подошел и постучал о косяк тростью.
Дверь резко распахнулась. На пороге появилась женщина лет тридцати — тридцати пяти, с раздосадованным выражением лица.
— Здравствуйте, — произнес Лупус, и на губах заиграла приторная, как патока, улыбка.
— Здравствуйте, — рассеянно сказала женщина.
— Могу ли я видеть господина Краузе?
— Нет.
— Простите? — выразил недоумение нежданный господин.
— Его нет.
— Простите, когда я могу его видеть?
— Не знаю.
— У меня слишком мало времени, извиняюсь за столь дерзкое вторжение, но мой поезд отходит через… — Лупус демонстративно достал из кармашка жилетки золотые часы, щелкнул крышкой, — через два часа.
— Ничем не могу помочь.
— Может быть, вы позволите подождать в доме?
Женщина посмотрела по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, жестом пригласила гостя в дом.
Лупус ступил в темный коридор.
— Проходите, — женщина закрыла дверь, — прямо, пожалуйста.
В гостиной хозяйка резко повернулась и посмотрела в глаза главарю долгим непроницаемым взглядом.
— С кем имею честь разговаривать?
— Лев Ульянович Пшемышлинский, коммерсант.
— По какому делу вам понадобился Григорий Францевич?
— По личному, мадам.
— Я могу передать Григорию Францевичу…
— Не стоит, — перебил Лупус, — на следующей неделе я снова буду в столице.
— Боюсь, что и на следующей неделе вы его не застанете.
— Простите, почему?
Женщина немного смутилась и добавила совсем тихо:
— Мне кажется, его арестовали.
— Не может быть, — с возмущением в голосе произнес Лупус.
— Это так.
— За что?
— Не знаю, — сказала хозяйка, пряча взгляд.
— Скверно. Кстати, вам обо мне Григорий Францевич не рассказывал?
— О вас?
— Да, обо мне, Льве Ульяновиче?
Женщина наморщила лоб.
— К сожалению, нет.
— Прекрасно, — улыбка не покидала губ гостя, — тогда вынужден откланяться.
Отточенное движение, и острие пронзило женщину. Несколько секунд она стояла прямо, не понимая, что жизнь утекает вместе с кровью через маленькое отверстие, потом безвольно опустилась на пол.