— Значит, умерли, — заключил Анри, который в этом мире, видимо, чувствовал себя уверенней, чем они. — Все осознания для подготовки к восприятию Кольца должны проходить подготовку в озерах-мирах, проживая там жизнь за жизнью. И каждый раз вынося оттуда новый опыт осознавания. Человек постепенно, старея, очень ярко вспоминает все прожитое и собирает осознанное в багаж, готовясь с ним покинуть мир. Но в особых случаях «сбор пожитков» происходит в экстренном порядке, вот и проносится вся жизнь перед глазами.
Марк был в смятении. Не то чтобы он очень боялся Царства Божьего, но все-таки смерть ему представлялась особенным и более торжественным, что ли, событием. Белла же больше была поглощена выяснением того, что с ней случилось в пустыне, и заставила Марка все ей рассказать в подробностях. Пока юноша рассказывал, сквозь огромные валуны показалось еще одно озеро с такими же многолюдными берегами.
Они подошли к группе людей, которые очень оживились, увидев Геру. Вперед выступил их предводитель.
— Мы требуем, чтобы Аломех добросовестно проходил тренировки в нашем благословенном мире-тренажере и не мутил в нем воду. — При этих словах предводитель театральным жестом показал рукой на озеро.
— А я уверен, что в таких тренировках не нуждаюсь, и хочу сразу туда. — При этом Аломех, мужчина с обрывком веревки на шее, указал наверх.
Марк поднял голову и посмотрел на огромный, во все небо, сине-зеленый обруч.
— Все должны проходить эти тренировки, от начала до конца, в этом предназначение миров и заключается, а не кончать самоубийством при каждом удобном случае. Нетренированное осознание может испытывать в Абсолюте муки, которые никогда ранее не испытывало, — продолжал настаивать предводитель.
— Для всех остальных — да. Согласен. Но я могу объективно оценить свои возможности. И утверждаю, что готов к тому непостижимому, которое ждет меня там. Я знаю свои способности, поэтому и прекращаю тренировки досрочно, кончая самоубийством.
При этих словах Аломех активно жестикулировал, показывая «там» и «здесь». Потом все замолчали и задумались.
— Ну, а от меня вы что хотите? — нарушила молчание Гера.
— Рассуди нас. Отпускать нам его или нет? — сказал предводитель.
— Отпустите, раз он сам просится.
— Да здравствует свобода свободной воли! — прокричал Ало-мех и принялся — танцевать, забросив обрывок от петли за спину.
Гера смотрела на его танец с полуулыбкой, а предводитель — со скептической ухмылкой. У всех же остальных был вид зевак, ожидающих кормление крокодила в зоопарке. В танце Аломех вскинул правую руку, и тут же какая-то сила ухватила за нее и потянула вверх. Он стремительно поднялся к сине-зеленому обручу и исчез в нем, издав нечеловеческий крик. Нечеловеческий потому, что в нем не было ни физической боли, ни страха, но и возгласом радости он определенно тоже не был.