– Тебе не сбежать! – прорычал он ей в спину.
Полуголая Эрна забежала на кухню. Она потянулась к ручке от ящика, где хранились столовые приборы, и хотела уже схватить нож, как подоспевший мучитель потянул ее за ногу. Она упала на пол, ударившись носом о ящик. Внезапная острая боль пронзила место удара, от которой из глаз брызнули слезы, а по губам заструилась кровь: теплая, липкая, с металлическим привкусом. Полка вылетела из направляющей, столовые приборы разлетелись в разные стороны. Девушка неудачно упала на руки, облокотившись всем весом на вилку, упавшую вверх задранными зубчиками. Прибор больно впился в кожу, отчего Эрна вскрикнула. Она достала вилку из руки и выронила ее, когда Томас бесцеремонно перевернул девушку на спину. Он снова уселся на жертву, крепко обхватывая талию ногами.
– Ты все испортила, дура! Все испортила! – кричал ей в лицо мужчина.
По губам мучителя бежала тонкая струйка крови. Эрна хорошо приложилась к его носу.
Томас смотрел на разбитый нос девушки и понимал, что не сможет сделать того, что планировал. Она испортила себя. Испортила свое лицо. Стоило вколоть ей тот препарат, наиграться, а уж потом фотографировать. Какой же он все-таки еще неопытный! Он несколько секунд удерживал жертву, обдумывая, что может сделать. Он не хотел просто убивать ее. Томас слишком много о ней думал. Ему важна была эта игра. Мужчина решил, что задушит ее, а потом сделает то, о чем несколько дней фантазировал.
Томас продолжал разъяренно смотреть в переполненные страхом глаза жертвы. Его руки потянулись к шее. Он сдавливал ее все сильнее, пока девушка не начала сипеть и дергать ногами. Лицо покраснело, а тонкие пальцы вцепились в кожу Томаса. Она делала ему больно. Впивалась ногтями, но мужчина терпел. Он смотрел на девушку, слегка опустив голову, и зловеще улыбался. Эрна видела лишь его жуткую широкую улыбку и звериные глаза. Комната начала расплываться. Еще чуть-чуть – и сердце жертвы перестанет биться. Девушка опустила правую руку и лихорадочно стала искать на полу что-нибудь острое. Когда пальцами почувствовала нож, схватила его и из последних сил вонзила в живот Томаса. Тот вскрикнул, словно подстреленный зверь, схватился за бок и упал на пол. Эрна, кашляя, торопливо поднялась с пола, взяла с плиты глубокую сковородку и, пока мучитель пытался дотянуться до ножа, с силой огрела его по голове. Она смотрела на Томаса, сжав зубы. Набрала воздуха в легкие и ударила мужчину еще раз. Затем снова занесла орудие мести над головой мучителя, но остановилась. Ее дыхание было обрывистым, тело трясло. Эрна выронила сковородку из рук, та звонко упала на пол. Томас лежал неподвижно с окровавленным лицом и торчащим ножом в левом боку. Из раны текла кровь. Ноги девушки ослабели, и, упав на колени, Эрна разрыдалась. От всех навалившихся событий ей казалось, что она сходит с ума. Смерть отца… нападение… Ее разум отказывался принимать случившееся. Трагичных событий было слишком много. Слишком много для ее психики.