— Понятно… а чего не разведёшься?
— Что ты, женщина не имеет права подавать на развод, это позволено только мужчинам, да и он скорее меня убьёт и всех, кто встанет между нами. Я ему не нужна, но своего он никому не отдаст.
— Не нужна? Вот идиот.
— А ты мне нужен. Сегодня. — Девушка вытащила из-под одеяла серебряную монету и помахала ей в воздухе, — можно я тебя сниму на эту ночь?
Я вздохнул, внутренне соглашаясь:
— Можно, только ты явно переплачиваешь.
Я широко зевнул и до хруста в суставах потянулся на свежих простынях. Из открытого окна повеяло утренней свежестью, насыщенной ароматом просыпающихся цветов. Озорные солнечные зайчики заскакали по стене, окончательно вырывая из царства Морфея.
Эх! Хорошо!
Прямо как вчера, только сегодня еще и девушка рядом в постели сопит. Или уже не сопит?
— Утро доброе, проснулся уже?
— Почти.
— Ага, а знаешь, ты вчера был прав.
— Прав? В чем?
— В том, что я за тебя переплачиваю, ты вчера почти сразу уснул.
— Это да… Каюсь, грешен.
— Не на столько грешен, как хотелось бы.
— Согласен, сегодня же исправлюсь. — Я потянулся к ней, но она выскользнула из постели и погрозила пальчиком, — но-но, сначала помыться, а то от тебя горелым несет и еще… бараном.
— Овцой, ее Долли зовут, это мой питомец. Вернее, станет им, когда я ее из загребущих лап Дуболома вырву.
— Вот этим и займись, а я тебе пока ванну приготовлю.
— Ладно, — я нехотя оделся и спустился вниз в обеденный зал, где за стойкой протирал кружки хозяин заведения. Я направился к нему, но он начал разговор первым, начав возмущаться еще до того, как я дошел до стойки.
— Броневой, я тебе поверил, а ты меня обманул! Дрова своровал, два мешка картофельных утащил, овцу мою, самую жирную, уволок, одолженный фонарь так и не вернул. Все, нету моего терпения, я вызываю стражу!
— Эй, стоп, стоп, все не так было.
— А как было?
Действительно как? Я ж это еще не придумал.
— Дело было так. Работаю я, значит, ночью, складываю дрова в поленницу, а тут шум, гам, несутся по улице степные наездники на волках. Увидели загон и давай к нему, соскочили с волков, Долли схватили и дёру. А я испугался, за амбаром спрятался.
— Что за Долли?
— Да овца это моя, ваша вернее, не перебивайте меня, а то я и так путаюсь. Короче. Их самый здоровый остановил и говорит:
— А как мы ее жарить будем? Давайте с собой и дровишек захватим.
Так и сделали, два мешка дровами забили, волку на спину закинули и к пустоши поскакали. А мне овцу вашу жалко стало, я топор взял и за ними побежал. Они как на пустоши прискакали стали костер разводить, а я подкрался, топором путы на овечьих ногах разрезал и деру, еле убежали от них. Я ее к коновязи поставил, только вот она за спасенье так была мне благодарна, что попросилась стать моим питомцем. Вот.