Наконец, у меня получилось разглядеть свою собеседницу. Колдунья такой силы и мощи на деле оказалась еще ниже, чем показалась мне сразу при встрече. Длинные черные волосы, завитые в мелкие непослушные кудряшки, падали на спину водопадом. Обычно женщины в ее возрасте старались прятать волосы под платок или хоть связывать в тугой узел. Но эта женщина словно подчеркивала свою особенность. Если не брать во внимание лицо, то она и казалась юной. Даже простое деревенское платье, перехваченное расшитым бисером поясом, не могло спрятать завидные женские формы – высокую, словно девичью, грудь, тонкую талию, широкие бедра. Да и в общем, ее возраст выдавала разве что сеточка морщин вокруг рта и глаз, и тонкая седая прядь, которую легко было бы спрятать, но женщина словно выставляла ее напоказ. А еще что-то такое во взгляде – опыт, мудрость… так смотрела вездесущая, всезнающая Эннет, воспитавшая дочерей дома Ньер, как своих и не раз дававшая нам мудрые и ценные советы.
Увы, раздавать советы куда проще, чем ими пользоваться.
- Как-нибудь, - задумчиво повторила женщина, пройдя по комнате и даже не глядя на меня.
Она словно игралась со мной, присматривалась, как хищник присматривается к жертве. И это немного сбивало с толку. Нет, я не собиралась требовать от нее объяснений. Но и понять, как вести разговор с таким собеседником сложнее, чем даже с самоуверенным обаятельным главой этой шайки.
- Что вас удивляет? – спокойно и наигранно равнодушно заговорила я. – Меня украли по дороге на собственную свадьбу, - умышленно обозвала смотрины и помолвку свадьбой. - заперли, не объяснив ни целей этого похищения, и моих перспектив… ничего не объяснив. Только уведомили, что не допустят свадьбы с лордом Ионом. Полагаю, вы бы на моем месте тоже не сидели, сложа руки и ожидая, пока все разрешится само собой.
Женщина хмыкнула, улыбнувшись одним уголком рта, и наконец посмотрела на меня прямо, изучающе.
- Я бы не позволила себя взять в плен, - начала она. – Имея такой потенциал, сдаться кучке разбойников. Это позор всего нашего народа.
Я поджала губы и вздернула подбородок, проглотив жгучую обиду. Магия была моей личной болью, вершиной на которую я толкала свой камень, но он все еще был на месте. И едва удавалось хоть немного поднять его наверх, он с удвоенной силой давил на меня, сталкивая вниз по склону. Это только в книжках все просто с этим колдовством. Пусть я старалась не меньше Ребекки и Анны освоить свой дар, но получалось ужасно. То ли дар у меня не такой, то ли я делала что-то не так, но ничего из этого не получалось, и я все так же оставалась нестабильной. Оставалось только смириться со своей ущербностью и скрывать свою особенность с удвоенной силой. Впрочем, до недавнего у меня это прекрасно получалось.