В то время во всей Южной Африке насчитывалось всего два таких автомобиля: один принадлежал президенту страны, второй – русскому эмигранту. Поэтому в 1960 г., когда Южную Африку посетили премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан и его супруга, Владимир получил личный звонок из администрации президента с просьбой одолжить кадиллак для первых леди. Естественно, просьба была встречена с пониманием и, полагаю, не без доли внутренней гордости.
Как легко заметить, наш герой сильно отличался от стандартных представлений о «настоящем художнике», который должен довольствоваться крохотной мансардой, передвигаться на велосипеде и питаться преимущественно яркими закатами и рассветами. Собственно, Владимир и не скрывал своего пристрастия к роскоши, спокойно признавая: «В своей душе я – представитель богемы, но предпочитаю жить как капиталист. Я лучше останусь в Дорчестере, чем буду жить на чердаке. И я скорее буду водить кадиллак, нежели велосипед».
Кроме того, в нём счастливым образом, без всяких внутренних противоречий уживались любовь к своим картинам и умение их продавать. Третчиков был готов защищать своё творчество от любых нападок, однако абсолютно спокойно расставался со своими картинами, считая, что каждая из них имеет право выйти за пределы его мастерской и обрести свою собственную «биографию».
Его оригиналы продавались достаточно дорого, но это с лихвой компенсировалось растущим потоком репродукций по весьма демократичным ценам. Причём за их качеством Третчиков всегда следил лично, дотошно проверяя достоверность мельчайших оттенков, чем порой доводил производителей до белого каления. Злые языки даже поговаривали, что репродукции получались значительно лучше оригиналов.
* * *
В общем, было в этом неординарном художнике что-то от удачливого торговца, которому всегда удавалось не только угодить публике, но и с успехом продать свой товар. Такое редкостное сочетание Аполлона с Гермесом, безусловно, вызывало зависть и раздражение. Вполне возможно, что именно это обстоятельство, а вовсе даже не расхождение во вкусах, окончательно развело Третчикова и «Новую группу». На мой взгляд, сложившаяся вокруг художника обстановка предельно точно была описана одним из почитателей его творчества – южноафриканским писателем Стюартом Клоетом. Причину категорического неприятия Третчикова он объяснял так:
«Третчиков не нуждается в защитниках. Не может быть никаких сомнений ни в его способностях, ни в его преданности своей работе. Его жизнь – это живопись. Он думает о ней, мечтает о ней и работает, не покладая рук.