Почему же достаточно зажиточная «Серебряная страна»[49] не приглянулась Беляевым? Главной причиной тому стала укоренившаяся здесь обширная русская диаспора, облюбовавшая эти края ещё задолго до революции. Первые русские начали появляться здесь после отмены крепостного права – в конце 70-х годов XIX века. Местное правительство обещало выдать им плодородные земли, что для любого крестьянина во все времена являлось залогом счастливой жизни. Примечательно, что русский император не отстранился от переселенцев, которых в иное время окрестили бы изменниками, и выделил собственные деньги на постройку первого в Аргентине православного храма. Его настоятелем стал Константин Изразцов – личность во многом колоритная и популярная среди переселенцев. Изразцов искренне заботился о русской диаспоре и прикладывал все возможные усилия для её поддержки. В определённом смысле можно сказать, что русские аргентинцы были для него центром и смыслом жизни.
Однако в этой трогательной привязанности к своим духовным чадам таилась и обратная сторона. Почувствовав, что наплыв переселенцев, бежавших от революции, может не лучшим образом сказаться на положении уже сложившейся диаспоры, многие русские аргентинцы начали относиться к вновь прибывшим с нескрываемой враждебностью. Переселенцы новой волны воспринимались уже не как нуждающиеся в помощи братья по крови, а, скорее, как потенциальные конкуренты или нахлебники. Уже обжившимся на новом месте казалось, что даже под ласковым аргентинским солнцем всем места не хватит. В этом противостоянии между разными волнами эмигрантов настоятель Изразцов выступил на стороне старой диаспоры.
Однажды он лично с большим раздражением заявил пришедшему к нему в гости Беляеву, что прочёл в газетах о двух тысячах переселенцев, направлявшихся из Варны в Аргентину. Это известие настолько напугало его, что он добился не только аудиенции у президента, но и отмены всех выданных этим беженцам виз.
Понятно, что такое отношение к русским людям, которые как никогда нуждались в поддержке и были вынуждены не от хорошей жизни скитаться по всему свету, глубоко задело Беляева. Он понял, что в благополучной Аргентине каждый стоит сам за себя. А старая диаспора хоть и держится сплочённо, но со временем всё больше и больше воспринимает местные обычаи. Сам Буэнос-Айрес – огромный город, населённый выходцами со всех уголков планеты, способствует смешению, взаимопроникновению и, в конечном счёте, растворению в многоликой толпе. А это значит, что каждое последующее поколение всё больше будет аргентинцами, и всё меньше – русскими.