Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха (Арье) - страница 85
И, как можно уже догадаться, с просьбой принять на себя эту почётную миссию правительство обратилось именно к Ивану Беляеву. Думаю, для него это был тот редчайший случай, когда само Провидение сразу преподносит тебе всё то, о чём мечтал: возможность стать настоящим первооткрывателем, встретиться с индейцами, защитить честь своей новой Родины и испытать себя в самом настоящем приключении, которому позавидовал бы сам Индиана Джонс. Но главное – Беляев вновь, как во времена своей молодости, смог почувствовать себя нужным, способным принести пользу и сделать свой вклад для всеобщего блага. В мире, где всё сводилось к деньгам и удовольствиям, ему так этого не хватало!
В определённом смысле история Ивана Беляева – почётного генерала и героя Парагвая – началась в тот момент, когда он принял условия парагвайского правительства.
Итак, в общей сложности в неисследованную часть Парагвая было направлено 13 экспедиций[50], каждую из которых возглавлял наш герой. В перерывах между своими исследованиями Беляев прикладывал колоссальные усилия для того, чтобы собрать на парагвайской земле цвет русской нации во всём его разнообразии – от тружеников-крестьян до бывших аристократов с блестящим образованием. И если для первых было достаточно выделенной земли, чтобы начать зарабатывать на жизнь, то квалифицированные кадры не могли всё бросить и поехать в неизвестность. Великолепно понимая это, Беляев лично каждому, кто давал согласие приехать, выбивал место работы и достойный заработок.
Президентский дворец в Асунсьоне
Как правило, инженеры, путейцы, архитекторы устраивались в высшие учебные заведения на преподавательские должности, а военные сохраняли за собой свои звания без понижения. Число прибывших специалистов было так велико, что в итоге русские составили значительный процент от всего преподавательского состава Парагвая. Не без гордости можно констатировать, что выходцы из нашей страны послужили катализатором развития многих точных и естественных наук на своей новой Родине, а на физико-математическом факультете Асунсьонского университета вплоть до 1970-х годов рабочим языком оставался русский.
Как же удалось привлечь в маленькую (по русским меркам) латиноамериканскую страну несколько тысяч человек? Думаю, всё дело в искренней вере самого Ивана Беляева в идею «Русского очага», которая на некоторое время помогла ему удачно соединить рационализм, продуманный подход, силу личного убеждения и веру в светлые идеалы.
Иван Тимофеевич, который в начале 1920-х годов успел немного пожить в разных уголках Европы, был великолепно осведомлён о том, что далеко не все эмигранты довольны своей судьбой. Особенно тяжко бывшим верноподданным стало после признания СССР в 1924 г. целым рядом европейских стран, в том числе и Францией. С этого момента белоэмигранты становились апатридами (лицами без гражданства). Даже те, кто знал по несколько иностранных языков и имел блестящее образование, были вынуждены перебиваться случайными заработками – на работу апатридов брали неохотно.