Пуласки вздохнул, вспомнив, как безразлично отнеслись руководители агентства, в котором работала Саманта Карлайл, к угрозам в ее адрес, особенно после того, как прошло довольно много времени и ничего не случилось. Тот факт, что он, Майк Пуласки, позволил их точке зрения повлиять на свою, самоуважения ему не прибавлял.
— Я хотел бы изменить то, что случилось, но это не в моих силах. Послушайте, шериф, я обычный человек, понимаете? Как и все мы. Все, что я могу вам сказать, — будьте настороже, особенно в отношении незнакомых людей.
Джон Томас коротко рассмеялся.
— Ну, это, Пуласки, будет не так уж и трудно. Каждый новый человек в нашем городке, где жителей меньше двух тысяч, будет на виду, как корова в стаде кастрированных быков.
От такого сравнения Пуласки только покачал головой, решив, что сказанное Найтом, возможно, что-то означает у них в Техасе.
— Ну хорошо, — сказал он. — Как только получу дополнительную информацию, я вам позвоню. Но пока вы должны исходить из того, что преследователь Саманты знает о ее отъезде и, без сомнения, пришел в ярость.
— Почему вы думаете, что он знает? — спросил Джон Томас. Предупреждение прозвучало неожиданно, и то, что за ним крылось, ему не понравилось. Совсем не понравилось.
— Потому что бомба лежала на ее кровати, вот почему. Наш штатный психолог сказал, что место расположения бомбы можно интерпретировать двояко. Взорвав кровать, убийца как бы хотел дать понять мисс Карлайл, что, перебравшись из нее в вашу, она все равно никуда от него не денется. Либо его просто взбесило то, что она уехала. Так или иначе, но он знает — Саманты Карлайл нет в Лос-Анджелесе.
— Сочувствую вам, — попрощался Пуласки и повесил трубку. Джон Томас, нахмурившись, осторожно положил замолчавшую трубку на рычаг и закрыл лицо руками.
— Дерьмо собачье.
— Плохие новости? — поинтересовалась Кэрол Энн.
Джон Томас улыбнулся. Но радости в улыбке не было заметно. При взгляде на лицо шерифа диспетчер невольно поежилась.
— Черт побери, Кэрол Энн, разве в этом деле могут быть хорошие новости?
Хлопнув дверью, Джон Томас пошел к своему джипу. Меньше всего на свете ему хотелось ехать домой и рассказывать Саманте то, что он недавно узнал, и видеть, как гаснет улыбка на ее лице.
Однако выбора у шерифа не было. Еще до окончания сегодняшнего вечера его новости вновь поселят страх в ее душе.