Ледяная дрожь пробежала по моей спине.
— Я не хочу неприятностей, — сказал я. — Уходите, и мы оба сможем сделать вид, будто ничего не случилось.
— Но это случилось, — возразила она все тем же шепотом. От одних звуков ее голоса в комнате, казалось, сделалось холоднее. — Вы смогли разглядеть меня под маской. Значит, вы и правда годны. Как вам это удалось?
— Статическое электричество на дверной ручке, — ответил я. — Дверь была заперта. Вы не смогли бы открыть ее, значит вы просто прошли насквозь. И вы танцевали вокруг да около моих вопросов, вместо того чтобы отвечать на них прямо.
Продолжая улыбаться, она кивнула:
— Продолжайте.
— У вас нет сумочки. Редкая женщина выходит в костюме за три тысячи баксов, но без сумочки.
— Мм… — задумчиво протянула она. — Да. Вы замечательно справитесь, мистер Дрезден.
— Не знаю, о чем это вы, — сказал я. — Я больше не желаю иметь никаких дел с феями.
— Мне не нравится, когда меня так называют, мистер Дрезден.
— Переживете. Убирайтесь из моего офиса.
— Вам-то, мистер Дрезден, должно быть известно, что все наше племя, от мала до велика, не может говорить ничего, кроме правды.
— Это не уменьшило ваших способностей водить людей за нос.
Взгляд ее вспыхнул, и зрачки на глазах поменяли форму, сделавшись из круглых, человеческих, вертикальными, как у кошки. Она смотрела на меня не мигая.
— Тем не менее я уже сказала: я намерена рискнуть. И ставлю все на вас.
— Э-э-э… Что?
— Я предлагаю вам работу. Украдено нечто, в высшей мере ценное. Я хочу, чтобы вы это вернули.
— Дайте-ка разобраться, — сказал я. — Вы хотите, чтобы я вернул вам украденное добро?
— Не мне, — поправила она. — А законному владельцу. Я хочу, чтобы вы нашли вора, поймали его и тем самым освободили от подозрений меня.
— Делайте это сами, — предложил я.
— Увы, в этом деле я не могу действовать в одиночку, — промурлыкала она. — Именно по этой причине я выбрала вас в качестве своего эмиссара. Своего агента.
Я рассмеялся. Мой смех вызвал на этих ее безупречных бледных чертах нечто новое: гнев. Гнев, холодный, жуткий, вспыхнул в ее глазах, и смех сам собой застыл в моем горле.
— Сомневаюсь, — сказал я. — С вашим народом я никаких сделок больше не заключаю. Я даже не знаю, кто вы.
— Милый мальчик, — прошептала она, и в этом шепоте прозвучало нечто настораживающее. — Сделка уже заключена. Ты отдал свою жизнь, свою судьбу, свое будущее в обмен на силу.
— Угу. С моей крестной. Да и этот уговор оспаривается.
— Уже нет, — возразила она. — Даже в этом мире смертных практикуется передача долга из рук в руки. Перепродажа закладов, так?