– Скажите, вы бы полетели на Марс с кучкой конченых придурков, которые считают, что уже завтра колонизируют планету? – задала новый вопрос Верна.
– Я бы не полетела на Марс даже с кучкой блистательных гениев, – ответила Меган, вытирая дуршлаг. – Мне нравится дышать воздухом, а не кислородной смесью из баллонов.
– Тут по телику показывали китайского миллиардера. Заявлял, что лет через семь или десять на Марсе появится целая колония. Так что, если в Землю врежется астероид или вспыхнет ядерная война, человечество не будет полностью уничтожено. Не знаю, хватит ли на Марсе воды, чтобы дважды опорожнить туалетный бачок. Но этот китаец считает Марс прекрасной планетой для жизни.
– Некоторым людям избыток их миллиардов раздувает самоуверенность до небес.
– Когда у меня появится первый миллиард, со мной такого не случится, – пообещала Верна, ставя на сушилку миску. Мытье посуды закончилось. – Мясной рулет и запеканка будут готовы через несколько минут. Я поставлю их остывать и двинусь восвояси.
– Передайте привет Сэму.
– Он сегодня грозился собственноручно починить газонокосилку. Я хочу застать его еще с двумя руками.
Верна подхватила большой пластиковый мешок с мусором, чтобы отнести в бак. Меган повесила мокрое полотенце сушиться.
– До пятницы, – сказала она Верне.
– Передайте Вуди, что булочки я испекла специально для него. Да и вам не помешает съесть парочку. А то совсем отощали.
– Держу пари, что на Марсе нет вкусных булочек.
– У них на Марсе и дерьма-то нет, – ответила Верна, открывая заднюю дверь. Она остановилась на пороге, затем снова повернулась к Меган. – Пока вы рисовали свою картину… ту, где Вуди с оленями… я помалкивала. Но теперь, когда картина почти готова… – Верна замялась. – Конечно, я не ахти какой знаток живописи. Может, и сама не знаю, чтó болтаю.
– Большинство знатоков живописи тоже не знают, о чем говорят. Но у вас есть глаза. Говорите как есть. Я не обижусь.
– Тогда вот что я вам скажу. Правильно вы сделали, что вернулись в Пайнхейвен. Вы здесь и сердце подлечили, и душой воспрянули. В другом месте вы бы такой чудесной картины не нарисовали.
– Спасибо, Верна. Я очень ценю ваше мнение.
– Жаль, ваша матушка не дожила и не увидела ни Вуди, ни ваших картин. От них холодок пробирает, но в хорошем смысле.
Сара Грассли умерла от лейкемии, когда Меган было пятнадцать. Через пять лет ее отец снова женился и переехал с новой семьей во Флориду. Меган не отдалялась от него. Наоборот, сожалела, что они почти не общаются, но его любви и заботы на всех не хватало. Разговаривая с ним, Меган часто чувствовала, будто говорит с дядей, а не с отцом.