«Увиденное во многом превзошло их ожидания— высокий жизненный уровень, забота государства о трудящихся, размах строительства, внимание к памятникам старины, чистота улиц и т. д. Некоторое сожаление было высказано гостями по поводу незначительного ассортимента в продаже открыток с видами Риги и других городов Латвии и иллюстрированных книг о республике…»
В общем, мероприятие удалось на славу. Потому как не топорно, но ненавязчиво вели его знающие скандинавский менталитет «нац-кадры». А ведь кроме Николая Васильевича Нейланда, в посольстве СССР в Стокгольме работал в то время атташе (впоследствии — 3-й секретарь) Ивар Кезберс. Тем же летом 1974 года, 15 июля, в ЦК КПЛ была направлена информация о его встречах с «представителями эмигрантской молодежи» — Ю. Кронбергом, Р. Кронбергом, П. Еханссоном, Б. Витолиней. Тов. Кезберс возмущенно констатировал:
«Представители крайне реакционных кругов латышской эмиграции в последнее время все больше стараются приобщить молодежь ко всякого рода “диссидентам” и беженцам из соцстран. Эта деятельность проводится под лозунгом объединения всех “оппозиционеров”— выходцев из Советского Союза».
Однако, благодаря усилиям посольства СССР, «большинство из активистов молодежных организаций осознает, что культурные связи с Советской Латвией возможны только, поддерживая контакты с Латвийским комитетом по культурным связям с соотечественниками за рубежом».
Комитетский-то президиум и возглавил И. Кезберс после возвращения из командировки в Швецию и защиты кандидатской диссертации по внешней политике тамошних социал-демократов. В ней он много раз ссылался на Улофа Пальме, с которым общался лично. Дальнейшая эволюция Кезберса — от лидерства в Независимой компартии до конгломерата прагматиков «Саймниекс».
Так повернулась судьба, что оба — и Пальме, и Кезберс — ушли в расцвете сил. Шведского премьера, возвращавшегося без охраны из кино, в 1986 году застрелил неизвестный. Депутата латвийского Сейма, ранее планировавшегося министром в несостоявшемся кабинете Чеверса, обнаружили мертвым в 1997 году в гостиничном номере во французском Страсбурге. Пальме ушел в 59 лет, Кезберс — в 53. А какой была бы политика в нашем регионе, будь они живы?
(По материалам из Государственного архива Латвии.>41)
***
Факт налицо: Советская Латвия отнюдь не была тотально закрытой страной. Взять даже не перестройку, а самую что ни на есть «эпоху застоя». И окажется, что тут «тусовались» представители как малых, так и вполне великих держав! А работал по ним будущий знаковый политик независимой ЛР.