Ну офомореть теперь.
— Звучит… интересно, — сказала я осторожно. — Но что об этом думает мой дядя? Ты же не проворачиваешь эту сделку у него за спиной, я надеюсь?
Уже заканчивая говорить, по глазам Бэна я поняла: это были пустые надежды.
— Твой дядя думает, что нам нужны инвесторы, — ответил Бэн.
Я сдавленно простонала.
— А ты так уверен, что дядю устроит в этом смысле Аджава?
— Так это ведь не будет Аджава! Это буду я, понимаешь? В этом вся соль! Потому-то я и задумался, когда Аджава позвал меня к себе и сделал это предложение.
— Так. А Рейдар зол, потому что сам хотел это предложение получить?
Бэн помялся.
— Да он его получил, собственно. Они должны были прийти к окончательной договорённости, но потом Аджава выбрал меня.
— Ага, — хмыкнула я. — То есть, ты увёл из-под носа у этого отморозка невесту и потенциальные инвестиции.
— Ну… да.
— Отлично, — я почувствовала, как в голове начинает пульсировать боль от таких чудных новостей. — Не думаешь, что о таком надо предупреждать заранее, а?
— Я просто ещё ничего не решил…
— Отлично, — усмехнулась я. — Так ты собирался сказать нам по факту? Какая радость. А вообще я, конечно, всё понимаю насчёт браков по расчёту. И нет вопросов, если расчёт правильный. Но тебе не кажется, что немного лицемерно осуждать Дайяну, если сам готов прожить всю жизнь с незнакомой женщиной ради денег её папочки?
— Это разное! — взвился Бэн.
— Правда? Я вот подумала: ты хотя бы любил Дайяну, или тоже рассчитывал на…
— Хватит! — Бэн вскочил, яростно сверкая глазами. — Я любил её, понятно?! Любил эту лживую дрянь, как никого и никогда. И даже сейчас… даже сейчас не могу её забыть! Но она просто стояла и наблюдала, как меня избивали. А потом сказала, что мы были ошибкой. Как ты думаешь, после такого сильно захочется жениться по любви?!
Что же, это было… шокирующе. Кто бы мог подумать, что Дайяна способна на подобное? И ведь я не услышала в её ритме этого.
И оставила её вместе с Или, снабдив своим очарованием…
Но я не буду об этом думать прямо сейчас.
— Бэн, мне жаль, — сказала я мягко. — Но ты ведь должен и сам понимать, что она тоже через многое прошла. И проходит каждый день — с её-то родителями. Её мать на моих глазах унижала её, раздавала пощёчины, как иные матери дают детям конфеты…
— Не надо, Лисси, — он весь сдулся и будто даже съёжился, отвернувшись. — Я не хочу больше попадаться на это. На жалость к ней. Я знаю, что ей приходится нелегко. И не соглашался купить билет и уехать, как они ни давили, что ни делали. А потом пришла она. И спокойно так сказала, что она передумала, и я могу уезжать.