Я прикрыла глаза. Этот разговор всколыхнул воспоминания, разбередил муть в душе, и просто… просто не нужно! Вспоминать, думать, циклиться. Мне кажется, всякий влюблённый готов часами говорить о предмете своего обожания, расспрашивать о нём окружающих и смотреть мечтательно, потерянно…
Но я не могу позволить себе этого.
— Скажи, могу я попросить у тебя о клятве неразглашения? Во всём, что касается наших уроков. Сама понимаешь…
— Понимаю, — прикрыла глаза Марджана. — Я тоже фомор. Я клянусь Морой, что сохраню все тайны наших встреч, если они не будут напрямую угрожать жизни и здоровью третьих лиц. Такая формулировка устроит?
— Вполне, — не идеально, но намного лучше, чем вообще ничего.
— Хорошо, — улыбнулась Марджана. — Итак, начнём с базовых учебников…
*
Домой я вернулась со стопкой книг и множеством мыслей наперевес.
— Как прошло, милая? — тётя Ленна улыбнулась мне из кресла, где сидела с рукоделием. Как и обещала, она не отходила от кокона ни на шаг.
— Это было странно, — сказала я честно. — Но не так плохо, как я боялась.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Ты покушаешь здесь?
— Да, наверное, — я помахала книжками, — у меня есть, чем заняться…
… и да, это было тяжело.
Не подумайте, я хорошо умела читать: этому папа Буджо научил меня, привив любовь к книгам. Правда, предпочитал он обычно классические пьесы и баллады, что, согласитесь, имеет своеобразную специфику. Но так был воспитан он сам: мальчик из разграбленной пиратами колонии, купленный богачами на экзотическом рынке совсем малюткой. Он ценился хозяевами из-за своего музыкального дара. Ему дали отличное, пусть и узконаправленное образование, чтобы он мог всячески развлекать гостей, играть на балах и, образно говоря, не падать при этом лицом в салат. И папа Буджо был вполне счастлив в подобной жизни... Он в целом счастлив, пока вокруг него есть музыка.
Увы, не все способны это понять. И оценить. Про него и его — якобы — необычные постельные пристрастия стали распускать разные слухи. Преимущественно без повода, кстати. То есть да, он в интимном плане не интересуется женщинами. Но прочие варианты, которые можно предположить в этом контексте, ему точно так же не интересны. У папы есть только одна подлинная любовница — музыка. Именно потому, собственно, наша с ним первая встреча прошла так, как прошла: только люди, не имеющие интимных желаний, способны противостоять магии селенити без дополнительных ухищрений.
Только вот, увы, злым языкам и завистникам этого не объяснишь. А папа, на свою беду, додумался отказать дочери губернатора колонии, особе влиятельной и мстительной… Против него предъявили обвинения, приписывая ему множество нестандартных пристрастий. А в тех местах и обстоятельствах это было очень серьёзно. Дальняя колония с консервативными устоями, что уж тут сказать… Папу вышвырнули вон, и он едва успел сесть на корабль до столицы — без гроша в кармане, потому что он предпочёл забрать старую скрипку.