— Помирать, так с музыкой, — прошептала она дрожащими губами.
Почти неделю мучительно думала Груша над своим тягостным положением. И почти неделю свыкалась с мыслью, что надо пойти к Урусову, и если уж отдаваться мужчине невенчанной, то уж в обмен на свободу. Она стоила того.
Всю эту неделю, сталкиваясь то в кухне, то на улице с Елагиным, Груша, обиженная на него, холодно здоровалась, а он отвечал ей тем же. Андрей не искал с ней встреч и более не вызывал на откровенные разговоры. Оттого на исходе недели Груша приняла единственное, по ее мнению, верное решение. Раз она не нужна Елагину в качестве возлюбленной и жены, то будет жить без него. И сделает все, чтобы стать свободной и навсегда уехать из этого места, где был обожаемый Андрей и ненавистный Урусов.
Девушка решительно встала и вышла из спальни, чуть приподняв длинную белую юбку, чтобы та не мешала идти. Пройдя по широкому, великолепному коридору дворца, Груша уже через пять минут остановилась у белой дубовой двери с позолоченными вензелями на панелях. Она собралась с силами и, закрыв глаза, вспомнила, что сказала ей Агафья пару дней назад:
— Ты глаза-то закрой, да и представляй себе того, кто люб сердцу. Так легче будет, а потом уж и закончится все.
Урусов стоял у открытого окна и курил сигару, наслаждаясь ее терпким ароматом. В дверь осторожно постучали. Константин, быстро обернувшись, проворно затушил сигару в пепельнице.
— Войдите, — громко произнес он.
Дверь открылась, предчувствие не подвело князя. В спальню вошла Груша, невозможно красивая и царственно прекрасная в белом кружевном платье. Урусов замер и напряг зрение, решив, что ему это кажется. Груша сделала шаг в комнату и остановилась. Решительно посмотрев на князя, она твердо прошептала:
— Я пришла.
Услышав от нее это слово, Урусов весь затрепетал и даже оробел.
— Как будто невеста, — прошептал он себе под нос. Наконец, придя в себя от первого удивления, он приблизился к ней. — Проходите, прошу вас, — сказал он нежно и поцеловал девушке ручку. — Присаживайтесь, — он усадил ее на небольшой парчовый полосатый диванчик, а сам остановился рядом и взволнованно посмотрел на девушку сверху вниз. Необычайное волнение вмиг завладело существом Константина, и он почувствовал, как его сердце наполняется сладостной радостью от того, что она пришла. Он так долго ждал ее, так жаждал, чтобы она стала полностью его, так мучился и страдал от ее холодности, что в эту пору, предчувствуя долгожданную упоительную сладость от ее близости, невольно замер над Грушенькой, почти не веря в реальность происходящего.