Осознание того, что его любимая девочка, его сладкая фея, нежная красавица теперь отдана в усладу этому развратному холодному человеку, который никогда не любил женщин, не мог полюбить в силу своего эгоизма и тщеславия и лишь пользовался ими для удовлетворения своей безудержной похоти, привело существо Елагина в мрачное безумное волнение. Груша стала очередной невольной жертвой князя, и ее юная еще неопытная душа была в руках этого негодяя, который, естественно, никогда не женится на ней, ведь она крепостная девка.
Весь последний год у Елагина была сладостная мечта, упоительная тайна, Грушенька. Его единственное сокровище, которое он жаждал уберечь от всех невзгод и неистово любить. А Урусов, имеющий поголовное поклонение почти всех женщин, этот баловень жизни и бабник, явно не имел права забирать у него, Елагина, его единственную радость и смысл жизни, его светлую девочку, невинный цветочек.
Открыв глаза, Андрей, глядя в деревянный потолок, напряженно думал о том, отчего он так долго медлил? Он чего-то ждал, страдал и не решался рассказать Груше о своей любви, боясь испугать и обидеть ее своей страстью. А этот смазливый подлец, даже не спрашивая ее согласия, стремительно и нагло завладел ее девственным телом и сладостным вниманием.
Андрей вдруг вспомнил, что на Кавказе, где он прослужил более двух лет, молодые парни-горцы крали понравившуюся девицу и уже потом, когда та смирялась со своей участью и отдавалась похитителю, ехали к ее родителям и просили руки. Родители девушки, конечно, при таких обстоятельствах отдавали дочь без разговоров, и все кончалось в пользу местного решительного джигита-парня, который, пользуясь свой силой и волей, подчинял любимую девицу. Тогда Елагин считал этот обычай диким и жутковатым. Но теперь вдруг осознал, что, если бы тогда, еще в октябре, когда понял, что хочет жениться на Груше, он бы также украл ее, все бы, возможно, сложилось по-другому. В его голове блуждали странные мысли о том, что это вполне можно было бы осуществить и здесь, у них в губернии, даже несмотря на то, что здесь не было пустынных гор и тайных троп Кавказа, куда обычно увозили девиц джигиты. Он мог бы взять отпуск на месяц, который не использовал уже много лет. Снять у лесника заброшенный дом, который, как Андрей точно знал, находился в глухой чаще, в тридцати верстах отсюда, и отвезти девушку туда. Да, она бы сначала испугалась, возможно, даже упрямилась бы и плакала, но все равно он смог бы сломить ее сопротивление своим терпением, ласками и поцелуями. Ведь Елагин прекрасно знал, что близости Урусова Груша не переносила на дух, так говорила ему Агафья, но князю все же удалось завладеть девушкой, несмотря на ее сопротивление.