Послышалось копошение. Затем по комнате прогулялось пятнышко света, остановившись на кровати.
— Лиззи, ты в порядке?
— Пока да. Посвети чуть правей.
Парень подошёл поближе, направил фонарик на лежавшего без сознания мужчину. Оп-па. А это не граф.
— Алекс, у тебя минута. Беги, как можно быстрей. Чтоб и духу твоего рядом с моей спальней не было. Ну!
Послушался.
Удостоверившись, что осталась одна, я заверещала: громко, качественно, с чувством. От такого визга любой мертвец поднимется. Я бы точно в гробу подскочила.
Практически мгновенно комната заполнилась людьми разной степени одетости. Примчавшийся на визг хозяин застал гостью бьющейся в истерике: наличествовали и слёзы, и всхлипывания, и дрожь. Причем на этот раз я не играла. Усталость, непонятки с заданием, странная ситуация, куча вопросов в голове и нерешённых проблем в реальности — всё это требовало выхода. Почему бы не воспользоваться удобным моментом?
Слуги зажгли свечи, несостоявшемуся насильнику, одному из провожавших меня до комнаты громил, скрутили руки, вытащили полубессознательного мужика из господской спальни, праздные зрители нехотя разошлись, мы с графом остались наедине. К этому моменту истерика наконец-то сошла на нет, так что на вопросы хозяина замка я отвечала вполне адекватно.
— Лизавета! Как вы могли обо мне такое подумать! — Ричард раздраженно выхаживал взад-вперед рядом с моей кроватью. Я полулежала в постели, укутанная по самую шею, и наблюдала за метаниями облаченного в спальный наряд — длинную, до пола, полностью закрытую пижаму — его светлости. — Чтобы я пришёл ночью с нечистыми намерениями к собственной невесте?!
— Граф… Ричард, что я должна была сделать? — глаза закрывались сами собой, приходилось прикладывать усилия, чтобы не уснуть. — Усомниться в словах вашей служанки?
— Вы могли хотя бы свечи не тушить!
Понятно. Мужчина оказался упёртым. Не сдержавшись, я зевнула. Метания мгновенно прекратились.
— Простите, Лизавета, вы, должно быть, устали. Засыпайте. Клянусь, вас больше никто не побеспокоит.
Спала я сладко, но мало.
Утром меня разбудила все та же служанка, на этот раз — с красными глазами. Непонятно, то ли плакала, то ли совсем спать не ложилась.
— Госпожа, господин граф просит спуститься к завтраку.
Умывшись и кое-как причесавшись с помощью Жанны, я критически оглядела себя в зеркале: волосы сменили цвет с черного на каштановый (отвратительная краска в «Трикси»), колтуны с трудом расчесаны, зрачки глаз больше красные, чем синие, чуть полноватые губы сейчас бледно-розовые… Стрыга[1], как есть стрыга. Чем я могла во сне заниматься, если так погано выгляжу?