Альберт неподвижно лежал в постели, уставившись в черную точку на белом потолке. Мыслей не осталось, чувств — тоже. Сплошная пустота. Все уже было пережито рано утром, когда он обнаружил, что больше не способен испытывать возбуждение. Тут даже гадать не надо было, никто другой не мог так «одарить» его. Демонова жрица снова сделала гадость. С горя он напился, разнес в щепки один из залов для тренировок и, чуть пошатываясь, направился разбираться с наглой божественной посланницей. Разобрался. Идиот. Мало того, что гадостей наговорил, так еще и положение свое не улучшил.
В окнах зазвенели стекла. Раньше Альберт направился бы выяснять, кто и зачем использует магию такой силы. Но сейчас… И так все ясно… Трифон снова тренирует эту… Ругаться Альберт не стал: на сегодня мучений было более чем достаточно.
— Альб, — Арнольд никогда не отличался тактичностью, — мы в город. Ты с нами?
В город. Сказал бы сразу: по девкам собрались.
— Без меня, — не шевелясь, ответил Альберт. В груди неприятно заныло — то еще удовольствие чувствовать себя практически недееспособным.
— С чего это? — ухмыльнулся было начальник стражи, перехватил злобный взгляд друга, пожал плечами и вышел.
Альберт прошипел под нос замысловатое ругательство. Сволочи. Все сволочи. В город они, видите ли, поехали, развлекаться. А он должен…
На стенах появились и начали разрастаться веточки ронатры, ядовитого растения, способного парой капель сока из стебля убить любое живое существо.
— Лоритноранос ронорторон лариноторос, шарт ноартортор! — сообщил миру Альберт, резво подскакивая и выбегая из комнаты.
В коридоре его встретили другие жители дворца: надменные эльфы и тихие слуги старались держаться как можно дальше от стен, на которых расползалось гадкое растение.
— Убью, — тоскливо пробормотал Альберт и повернулся к лестнице: надо найти эту дуру, пока она суда еще и ядовитых животных не забросила. Боги, ну вот за что?!
— Почтенная жрица…
— Что?! Что опять?!
— Я попросил сбросить раздражение, а не вспахивать землю вокруг.
— Я сбросила. Таким способом.
Трифон снова, в который раз, тоскливо вздохнул.
— Просто представьте, как все то, что вы ощущаете, оформляется в некую субстанцию, все равно во что, и выбросьте это нечто из себя.
— Куда?
— Куда угодно. Место уже не важно.
Вика честно представила. Получилось не очень: ожившие лианы, появившиеся перед внутренним взором, не желали выбрасываться. Тогда Вика на секунду задумалась и пакостливо улыбнулась. В детстве она очень любила рисовать. Художник от слова «худо», она с удовольствием расписывала стены вокруг. Родители в восторг почему-то не приходили, но для Вики главное было — получить результат. Вот и сейчас она чуть прикрыла глаза и начала, как в детстве, рисовать.