Пришел в себя Ритон от того, что кончил. Напряжение, державшее его все время, наконец-то нашло выход. Несколько секунд он судорожно хватал ртом воздух, словно задыхался, затем, успокоившись, заметил, что находится уже в другой комнате.
И рядом, с колпачком в руках, стояла Лина.
Краска стыда залила щеки Ритона. Он готов был покончить с собой, осознав, что Лина все видела. Она находилась в комнате для удовольствия и наблюдала за всеми его унижениями. К глазам подкатили слезы от отчаяния. Чтобы не зарыдать, Ритон прикусил язык. Она. Все. Видела.
Следующие полчаса-час Лина с отвращением наблюдала, как гости и служанки наслаждались беспомощностью перевозбужденных мужчин. Те растирал в кровь гениталии, униженно просили об удовлетворении, любом, включая насилие, покорно подставляли под удары напряженные члены, плакали от бессилия, тщетно терлись телами друг о друга. Желание, распиравшее их, удовлетворить было невозможно. И Лина все же не выдержала.
— Я забираю его, — кивнула она на перевозбужденного Ритона, подставлявшего зад сразу двум мужчинам-дроу в попытке получить хоть как-то облегчение.
— А я все думала, когда ж ты возбудишься, — противно хмыкнула Ирта.
У Лины зачесались руки стереть эту похабную усмешку с лица начальницы. Пришлось, закусив губу, оттаскивать Ритона от его горе- насильников и волочь его в свою комнату. Он стонал, играл членом, активно двигал бедрами, пока шел по коридору. Когда двери за ними обоими закрылись, Лина сняла колпачок, наблюдая, как сперма заливает постеленный недавно на пол ковер.
— Вымойся, — приказала она, когда Ритон пришел в себя и покраснел от стыда.
Мылся он долго, минут двадцать, если не дольше. «Как бы он всю кожу с себя не содрал, пытаясь отмыться», — с горечью подумала Лина, ожидая его у окна.
Но всему приходит конец, и Ритон зашел в спальню в халате, как и велела Лина, подошел к ней, молча застыл статуей. Лина надела на член колпачок, пытаясь не показать, как дрожат руки, и отошла на пару шагов.
— Я не местная здесь, не знаю ваших обычаев, — Лина заставляла себя говорить спокойно, — сколько лет живут дроу?
— Женщины — до пятисот, госпожа, — Ритона все еще била крупная дрожь, возбужденный член выпирал из-под халата, — мужчины — до двухсот. «Немудрено, — отметила про себя Лина, — с таким-то к ним отношением».
— Сколько тебе лет? — спросила она, стараясь не смотреть на его гениталии и не смущать его еще больше.
— Двадцать пять, госпожа.
— А брачный возраст у вас когда начинается?
— В двадцать три, госпожа. Но сформировывается все уже к восемнадцати.