— Я сегодня посетил друидов, — начал он торжественно, наткнулся на недоуменный взгляд Лены, которой это событие ни о чем не говорило, досадливо поморщился. — Друиды способны заглянуть в будущее и видят линии судеб разных существ.
— И? — насторожилась Лена, справедливо ожидая очередной гадости. Мало ей было гадания, теперь еще и друиды непонятно зачем объявились. Жених не подвел:
— Вы — моя единственная.
Сказал и замолчал, словно ожидал взрыва восторга от Лены.
— Чем мне это грозит? — чувствуя подвох, уточнила она.
Невеста вела себя неадекватно, не так, как в мыслях представлял себе Арчибальд. Она не рыдала от счастья, не падала на колени с радостным криком, не благодарила богов за такой дар. Нет, она… Она смотрела так, будто не ждала от жизни ничего хорошего, и, похоже, заранее подозревала Арчибальда во всех возможных смертных грехах.
— Единственная, — повторил он, удостоверился, что ей это слово ни о чем не говорит, подавил страдальческий вздох и уточнил. — Мы созданы судьбой друг для друга. Никаких разводов, никаких расставаний. Ничего подобного. Нам предназначено до конца жизни быть вместе.
— Какой ужас, — выдохнула, бледнея, невеста.
Как Млечный Путь, любовь твоя
Во мне мерцает влагой звездной,
В зеркальных снах над водной бездной
Алмазность пытки затая.
Ты — слезный свет во тьме железной,
Ты — горький звездный сок. А я —
Я — помутневшие края Зари слепой и бесполезной.
Максимилиан Волошин. «Как Млечный Путь, любовь твоя»
Арчибальд нахмурился: такой реакции он точно не ожидал.
— Вы, должно быть, не поняли. О крепком браке и возможности породниться с семьей Темного князя мечтает любая девушка этого мира… — начал было он.
— Крепкий брак? — перебила его невеста, все еще бледная, но, похоже, настроенная решительно. — С вами крепкий брак? Это, знаете ли, не смешно. Крепким брак бывает, если он основан на чувствах, уважении и взаимопонимании. Я пока не вижу ни того, ни другого, ни третьего. Это во-первых. Во-вторых. Я никогда ни о каких темных князьях не мечтала. И в-третьих. Я не из вашего мира!
Если бы невеста кричала или рыдала, неважно, из-за чего именно, Арчибальд мог бы списать ее выступление на состояние шока, как любил выражаться Аркадий.
Но нет, хоть ее голос и дрожал, говорила она твердо, с полной уверенностью в своей правоте.
— С судьбой не спорят, — сообщил нравоучительным тоном задетый за живое Арчибальд. — Я тоже, признаться, не в восторге от вашей кандидатуры, но друиды…
— К бесам друидов, — отрезала невеста. — Я выйду за вас, и потом вы вернете меня в мой родной мир! И мы забудем друг о друге навсегда!