— Стив, посмотри на меня.
Именно этого приказа он и боялся. Чип, конечно, сработал мгновенно. И Стив поднял голову, покорно уставился в лицо хозяйки. Она смотрела устало и растерянно. В глубине глаз то появлялось, то исчезало какое-то чувство, дать название которому Стив не мог.
— Эта порка, — шаг, еще один, хозяйка подходит совсем близко. Встает напротив, кладет руки на обнаженную грудь Стива. Не попытка заигрывать или пробудить желание, нет, что-то другое, — они… тебя часто порют?
Лицо все же залило краской стыда. Наверное, впервые в жизни Стиву стало стыдно за свое положение, за ситуацию, за всю свою жизнь. Часто ли его порют… Он — раб, игрушка, вещь.
— Зависит от желания хозяина, госпожа, — ответил Стив, молясь про себя, чтобы расспросы не продолжились. В груди словно жгло огнем — стыд разъедал все сильней с каждым мигом.
— Без причины? — конечно же, мольбы Стива не были услышаны. И допрос продолжался.
— Чаще всего — да, госпожа.
— И каждый раз ты восстанавливаешься у медиков?
— Если порка не сильная, то нет, госпожа, — ему было неприятно об этом говорить, но промолчать не позволял чип. А хозяйка… Она, похоже, не догадывалась, что тема ему неприятна.
Ее руки жгли его грудь снаружи, так же, как стыд жег изнутри. Стиву казалось, что он весь горит.
— Тебе плохо? — странная тревога в голосе.
— Нет, госпожа, — организм практически полностью восстановился, с чего бы Стиву чувствовать себя плохо..
— Ты красный.
— Это стыд, госпожа.
Он ждал очередного вопроса: «Ты умеешь стыдиться?». Ее вопросы, словно у маленького ребенка, заставляли Стива чувствовать себя тряпкой и полным ничтожеством.
— Прости, — внезапно смутилась хозяйка, убрала руки с его груди, отошла на шаг назад. — Я… Я не знала, что эта тема тебе неприятна.
И Стив произнес то, о чем мог бы потом жалеть всю оставшуюся жизнь:
— Только рядом с вами, госпожа.
Необычная ситуация поставила Алису в тупик. В ее родной семье о рабах никогда не говорили, но галанет и местные богачи были свято уверены, что рабы не имеют своих чувств. Раб не имел права что-то чувствовать, кроме физической боли. Стыд, унижение, привязанность — все это чувства свободного человека, но не раба.
И вот теперь перед Алисой стоял раб, красный от стыда.
«— Я не знала, что эта тема тебе неприятна.
— Только рядом с вами, госпожа».
Прозрачный намек, которого не понял бы разве что клинический идиот. Алиса как минимум нравилась Стиву. И он стыдился того, что она видела, не только сегодня.
— Я тебе нравлюсь? — решила все же уточнить Алиса.
В глазах Стива мелькнула и исчезла боль, не физическая, душевная.