— Я и шью сама, — равнодушно откликнулась Дорская. — И даже вышиваю. Чем еще заняться старой деве одинокими вечерами.
Славик схватил ртом воздух.
— Что? — опять эта выводящая из себя насмешка в голосе. — Да, я — старая дева. Нет, я своего статуса не стыжусь. Лучше уж жить без мужа и детей, чем постоянно зависеть от них.
— Ты сама не веришь в то, что говоришь, — покачал головой Славик.
— Тебе-то что за дело?
— Да так. Надо же понять, с каким человеком я буду ночевать под одной крышей.
Черные густые брови Дорской, давно не знавшие ухода, взметнулись вверх:
— Нет, ты не барин. Ты — философ. Мы с тобой собрались ночевать в разных комнатах, и все. Какая тебе разница, во что я верю? Или… — в голосе Дорской послышался сарказм, — ты собираешься изнасиловать меня, а?
Славик поперхнулся воздухом, закашлялся, покраснел, пытаясь прийти в себя. Он что?!
— Что молчишь-то? Я права?
— Да избави бог, — выдал шокированный Славик. — Нужна ты мне! Поменьше всякой мути читай и смотри!
— Нет? — Дорская смачно зевнула, прикрыв ладонью рот. — А жаль… Я бы так рьяно отбивалась… Эй! Дыши! Это всего лишь шутка была.
— У тебя туго с чувством юмора, — пробормотал Славик, снова поперхнувшись воздухом.
— Может быть, — пожала плечами Дорская. — Ты не первый, кто мне это говорит. Все? Расспросы закончились? Тогда не мешай мне вязать.
Да пожалуйста. Он вообще с удовольствием станет держаться подальше от этой дамочки!
Глава 6
Мама всегда твердила, что тем, кто беден, нужно владеть несколькими профессиями. И Лера, слушая ее, научилась много делать самостоятельно. Даже дрова для шашлыка, если надо было, могла порубить сама. Что уж говорить о «типично женских», по мнению общества, занятиях. Рукоделие помогало скоротать время, обеспечить себя необходимыми вещами типа шарфов и шапок. А еще, как оказалось, именно рукоделие давало возможность отвязаться от одного настырного мужика, странным образом попавшего в дом Леры.
В том, что у Славика отсутствовало чувство юмора, Лера убедилась сразу же. Он был или чересчур горд, или чересчур нагл, или и то, и другое вместе, но шуток над собственной персоной он не понимал и не принимал. Лера взяла на вооружение этот довольно эффективный способ быстро послать незваного гостя куда подальше.
Молчал Славик долго, минут пятнадцать, наверное, негодующе сопел, но молчал.
— Не выйдет, — оторвавшись от вязания, насмешливо заявила Лера. — Я не проклинаемая.
— Что за чушь! — оскорбленно вскинулся Славик. — С чего ты взяла, что я хочу тебя проклясть?!
— А ты в зеркало посмотри. У тебя на лбу написано: «Ведьма, стерва, прокляну гадину!».