Во время маневров в командной рубке корабля запрещалось пребывать посторонним. В том числе нежелательно было присутствие и руководителя экспедиции. Мне было отведено теплое местечко в запасном пункте управления.
Там обычно дежурил кто-то из экипажа. Самая тоскливая вахта — от тебя ничего не требовалось, пока не завоет сигнал тревоги или не поступят указания. Бдить тоже особо не нужно, поэтому, хотя не приветствовалось, но и не особо возбранялось сидеть тут, лениво развалившись в противоперегрузочном кресле, и листать журнальчики с книжками. На этом занятии я и застукал второго пилота Ивана Доронина.
Он вальяжно расслаблялся на мягком сиденье, а перед ним на панели управления стояло фото его зазнобы — Наташи из сектора обслуживания Байконура. Она, с его слов, обещала ждать веки вечные, даже если он провалится в Черную дыру.
Ваня был погружен в чтение. Но, заметив мое появление, развернулся в кресле. Вскочил. И доложил четко:
— Товарищ полковник! Маневр еще не начали! Осуществляю дубляж управления в соответствии с планом полета!
— Когда маневр? — осведомился я, устраиваясь во втором кресле.
— Через двадцать шесть минут!
— Подождем… А ты что, дружище, закончил с политической пропагандой? Давно тебя в салоне не видать.
— Да ну их, — махнул рукой Ваня. — Ну, честно, надоели, буржуи, хуже горькой редьки!
— Слишком уж ты горяч, — усмехнулся я.
Последний раз диспут Вани с оппонентами, как мне показалось, закончится вульгарным мордобоем. Лорду тогда какая-то швея под хвост попала. Он совсем перестал думать о том, что и где говорить. Изливал море желчи и озлобление. Вот и тогда опять принялся чихвостить мировую систему коммунизма.
— С будущим цивилизации вам не по пути! — кричал он. — И я рад, что, наконец, состоится полноценный контакт! Я хочу убедиться в том, что хоть в космосе дела идет нормально, а не под красным знаменем с вашими людоедскими серпом и молотом — орудием убийц!
Думал, что Ваня, вскочивший на ноги, отвесит ему увесистую затрещину. Но дисциплина наша все. Второй пилот хотел сказать что-то резкое. Но потом благоразумно обернулся и вышел из салона.
— О, как смотрел, — удовлетворенно произнес лорд. — Глазами убийцы. Настоящий коммунист.
— На вашем месте я бы поостерегся грязно обругивать символы страны, на территории которой вы находитесь, — усмехнулся нобелевский лауреат.