Парис хмыкнул.
— Там… там… — запыхавшаяся Лина выглядела напуганно и одновременно растерянно.
— Агнесса? — уточнила я.
Лина отрицательно затрясла головой.
— Там… Ты нужна…
Очень интересно. Если дело не в Агнессе, то кто мог так напугать несчастную Лину?
— Ну пойдем, — вздохнула я. — Посмотрим, зачем я там нужна.
Беззаботны и свободны,
Мы собрались у огня.
Дружба полночью холодной
Вас пригрела и меня.
С каждым часом веселее
И дружнее тесный круг.
А когда мы захмелеем,
Нам опорой будет друг.
День и ночь трясется скряга
Над заветным сундуком,
И не знает он, бедняга,
Что с весельем незнаком.
В шелк и мех одет вельможа,
Но куда он нас бедней!
Даже совесть он не может,
Не солгав, назвать своей.
Роберт Бернс. «Счастливая дружба»
Пошли втроем: Парис — посередине, мы — по бокам. Лина немного успокоилась и по лестнице спускалась лишь с чуть подрагивавшими руками. Зато у меня, чем ближе мы подходили к стойке администратора, тем сильнее возникало желание разнести здесь все вокруг. События последних дней расшатали мою ранее непробиваемую нервную систему, и теперь я начинала понимать многочисленных женщин-истеричек, чуть что срывавшихся в рыдания или скандалы. Плакать я не стала бы, а вот поскандалить желание возникло. Сильное такое желание, размером с тролля, который стоял у той самой стойки администратора и игнорировал пытавшуюся строить ему глазки Агнессу.
Широкий в плечах шатен, смазливый, с правильными чертами лица аристократа, за чьими плечами не одно поколение благородных предков, одетый в явно дорогой темно-синий брючный костюм, был мне знаком. Именно его гостиница по моему приказу выкинула наружу за наглое и бесцеремонное поведение.
«Принц Рантарский, первый претендент на престол троллей», — вспомнила я слова Париса. Его высочество с момента нашей с ним первой встречи явно научился сдержанности и хорошим манерам.
— Приветствую, прекрасная шантара, — едва увидев меня, он расплылся в улыбке, больше похожей на оскал разбойника, — позвольте нам остановиться в вашей чудесной гостинице.
Нам? Я перевела взгляд на вход: там теснилась разношерстная толпа, во главе с уже знакомым мне Норгроном дорн Валиским, поклонившимся при виде меня.
На язык просилась сплошь нецензурная лексика. С одной стороны, конечно, присутствие такого количества посетителей позволит спасти гостиницу от надвигавшегося банкротства. С другой же, я прекрасно понимала, что появились они здесь все явно не просто так, и принц Рантарский имеет на меня определенные виды.
Мысленно помянув добрым теплым словом своих любимых родственников во главе с бабушкой, я заставила себя фальшиво улыбнуться: