Я не заслуживаю Валентины. Я не хочу…
Резко отталкиваю ее от себя и отворачиваюсь. Мне тяжело дышать, но я смеюсь. Что еще мне остается делать?!
— Винсент, все хорошо, — она так милосердна и внимательна ко мне, аж противно.
Я, наверное, мазохист. Вне всякого сомнения, истина!
Ее губы плетут слова, как паук плетет паутину.
Я не хочу отвечать.
Слишком добра ко мне эта девочка. Глупая… Она даже не представляет, с кем говорит. Скольких я лишил жизни и надежды! Она не знает, что ее жалость здесь неуместна.
— Винсент, видишь ли, любить женщину не тоже самое…
— Я в курсе, — мои глаза наполняются злорадным сарказмом, — У меня было много женщин, пока я не встретил Ясмина. Ему я не изменял, думается, он мне тоже.
— Прости, я не хотела тебя обидеть!
Боится за меня. Ха!
Меня буквально захлестывает ярость.
— Если ты такая умная, то объясни, почему, почему!? — кричу я, срывая голос, — Почему я не могу ничего поделать с…
Осекаюсь.
Черт… Как же больно. Когда же мое сердце не выдержит?
— Просто ты очень сильный… — шепчет Валентина.
— И что? — я перевожу дух.
— Ты подсознательно стремишься к тем, кто сможет тебя подавить. Тебе, как истинно великому человеку, хочется испытать унижение. Комплекс. Ведь все в этом мире тебе было по плечу… Мир казался скучным и податливым. А ты жаждешь вечного соперничества. Только Ясмин мог предоставить тебе столь великую силу. Но вместе с удовольствием, которое так жаждал, ты оказался растоптанным. Плата за желания. Тебе нравится… И в тоже время, от этого ты и страдаешь. Ты не хочешь больше испытывать столь болезненную привязанность, но это выше твоих сил…
Я закидываю голову и смеюсь.
Маленькая проницательная девочка! Как же она меня мастерски препарировала. Вынув всю душу, устроила представление в костюмах, сшитых из моих чувств. Черт!
Я злюсь. Злюсь, что она права.
Валентина честная и сейчас такая беззащитная, один я могу ее защитить. Я и только я. Я ее хозяин. Жгучие чувство жестокости ползет по моей коже. Чувствую, как сердце сжимается и орет «не надо», но я уже давно во власти огня.
Я швыряю Валентину на стол и срываю с нее всю одежду. Мне не хочется, но я снова ее целую, попутно стягивая свои штаны. Я почти не возбужден, но ничего. Помогаю себе рукой.
Девушка меня тоже не хочет, она совершенно сухая. Как-то даже оскорбительно, ведь по идее героев должны хотеть все. Грубо вхожу в нее, она вскрикивает, но терпит и даже не пытается отбрыкиваться или сопротивляться. Валентина вот твоя благодарность… Ты терпишь, чтобы отдать долг. А чего я ожидал? Любви?
Черт. На душе мерзко и тлетворно.