Но разве он не копия своего наставника брата Игнасио?
Теперь он его точная репродукция.
Жаль, что так вышло.
Давно, в детстве, он был другим.
Альентес неожиданно делает рывок вперед и выхватывает из-под кровати длинную металлическую палку, заостренную с одного края. Это и есть страшное оружие брата Альентеса, которым он вершит священное правосудие. Напоминает лом.
Отработав выброс, мой товарищ вновь прячет мрачное орудие в недрах старой кровати. Сегодня оно ему не понадобиться.
Джоконда затмит собой всех и исполнит соло.
Я немного замешкался, наблюдая за Альентесом, но, вспомнив о времени, поторопился со сборами.
Пошел в ванную, быстро умылся, выкинул зубную щетку, причесался. На расческе остались мои волнистые пряди цвета меда. Интересно, увидев их завтра, Альентес вспомнит обо мне или, не обращая никакого внимания, просто машинально смоет водой в раковине?
Хотелось бы верить, что он все же не окончательно умер душой и где-то далеко на задворках своего сердца хранит тепло, хотя бы к нашему прошлому.
Когда я вышел из ванной, Альентес уже стоял у двери в прихожей и сжимал в руке черный чехол с тем самым ломом.
— Ты возьмешь Реновацио с собой? — удивляюсь я.
Альентес чуть заметно кивает.
— Ты не замерзнешь? — спросил я, глядя на неизменившееся облачение спутника.
Молчание.
Вздыхаю.
Беру в комнате сверток с винтовкой, запихиваю ее в такой же чехол и ставлю у дверного косяка.
Хочется одеть куртку, но на сутане она смотрится нелепо, а лишний раз привлекать к себе внимание совсем ненужно.
Решаю остаться в одной сутане, все равно она сшита из плотной махровой ткани, да и погода за окном почти плюсовая.
Смотрю на себя в зеркало. Завитки волос лежат ровно, глаза как обычно хитрые зеленые, нос выдает во мне истинного римлянина, а мужественный подбородок говорит о волевых чертах характера.
И почему я стал монахом? Даже жалко такого красавчика.
Это была мимолетная крамола…
Усмехаюсь своему отражению ровными белыми зубами.
Я не выбирал свой путь, его определили за меня, когда я был еще ребенком, беспризорником, брошенным на произвол судьбы. Тогда только братство позаботилось обо мне, взяв в свое лоно, обеспечив всем, что могло понадобиться мальчишке. Я бесконечно благодарен ордену за это.
— Время, — сухо напоминает Альентес.
— Ой, прости, засмотрелся, — хихикаю я и взваливаю на себя чехол.
Мой товарищ неожиданно срывается с места, исчезает в комнате и возвращается уже с перчатками в руках. Подойдя ко мне, он резко протягивает перчатки.
Я глупо улыбаюсь.
— Что б не сорвалось, — Альентес кивает на винтовку.