— Зарядишь мне прямо сейчас? — грубо бросил Натан и хитро прищурился.
— Что? — дернулся Каруман.
— М? На нас смотрят? Стесняешься что ли? А, может, я тосковал по нашему сексу…
— Только по нему? — нахмурившись, спросил Каруман.
— Не надо делать такое жалостливое лицо, оно меня раздражает. Я на тебя зол, ты посмел меня опять усыпить, как пса. Я снова голоден!
— Натан… Если тебе мало было крови, пей мою.
Долго уговаривать не пришлось, Джулиани сам бросился к шее Карумана, обнажая клыки и впиваясь в его плоть.
— Даже не колеблясь, — печально произнес Тремерс, прикрывая глаза.
Натан жадно пил живительную жидкость, не зная ни меры, ни ограничений. Когда он отстранился от своего нуклеара, тот не вполне уверенно стоял на ногах, борясь со слабостью собственного тела.
Джулиани улыбнулся дикой усмешкой, сказав:
— Ну, хоть ты и не питался людьми, от чего твоя кровь стала пресной, но мне приятно узнать, что ты мне не изменял.
— Как я мог, Натан. Я жил все это время только ожиданием нашей встречи.
— Ну, в честь этого, заряди, а?
— Ладно, если это твое желание, — Каруман не стал спорить. Он выпустил парня из своих объятий и тот мигом стал на карачки, радостно облизываясь.
— Как животные, — тихо шепнул Тремерс.
— Ха! Пусть моя будущая еда смотрит на нашу страсть, — протянул Натан, оборачиваясь на окна смотровых аудиторий.
— Ну, поехали, — Каруман пристроился сзади.
Он ловким движением стянул с Натана штаны, ощущая, как давно дремлющая связь между ними начинает натягиваться и пульсировать кровью.
Ночь спускалась на концлагерь, поджигая края неба на горизонте огненными всполохами беснующихся орудий. На крыше серого здания стоял одинокий мужчина в форме фашистского генерала и вглядывался в черную пустоту облачного небосвода. Каруман потянул за конец тесемки, распуская волосы. Он вдохнул аромат военной ночи, столь болезненный и пропитанный кровью.
Небо незаметно для людских глаз скорбело по ушедшим в призрачный мир. Но для вампира эта ночь была особенной. Тремерс не желал себя контролировать и скрывать чувств, он радовался и был опьянен счастьем.
— Ну, и? — резкий голос Натана заставил Тремерса очнуться.
— Ты пришел, — с придыханием произнес он, вглядываясь в силуэт своего избранника. Натан был одет как обычно — в робу с желтой звездой, так небрежно носимую им. Но на этот раз от парня веяло свежей влагой немецких бань, и его длинные черные волосы были свободны в своем полете.
— Конечно, пришел, меня же привели под конвоем, — буркнул Натан и засунул руки в карманы.
— Так и будешь там стоять?