Если остаться в таком положении до того времени, когда подморозит, мы покроемся льдом и замерзнем. Я гляжу на термометр с жутким чувством.
Настала хлопотливая работа в течение нескольких часов; лопатами отбрасывали мы мокрый снег; устроили целую систему рычагов и сделали попытку поднять машину из снежного болота.
Пот лил с нас ручьями, между тем как туман душил нас, как кошмар. Петер Гальберг поднял кверху особым механизмом четыре толкающих вперед винта машины. Она лежала теперь на своем челнообразном дне. Мы принесли веревки. Наступила решительная минута. Мы запряглись все без исключения: от удачи опыта зависело наше спасение.
Восемь человек и собака по колени в снежном болоте выбивались из сил, таща автомобиль. Веревки натягивались до того, что готовы были лопнуть. Мы налегали на лямки, скользили, падали и опять вставали; переводили дух, тяжело дыша, почти касаясь головой ледяного поля. Сив ворчал от возбуждения, и на лбу у него наливались жилы. С лаем Гуски бросался в постромках вперед и тянул так, что бока его быстро западали.
Представьте себе такую картину: покрытая льдом машина на бесконечной пустынной равнине, кругом машины клубок съежившихся, худых, покрытых сосульками мертвых тел, которые ближайшая метель покроет слоем снега – и вы поймете, почему мы с таким отчаянным упорством напрягали последние остатки сил.
Автомобиль закачался; рычаги затрещали. Вот, кажется, он немного тронулся с места; в самом деле, он двигается вперед медленно, страшно медленно, но непрерывно.
– Ура! – слышатся кругом голоса из тумана.
– Ура! – отвечаю я и прибавляю силы.
– Идет! идет! – кричит Петер Гальберг.
– Ну, дальше! еще немного! – вздыхает Фелисьен.
Наконец, после трехчасовой, по меньшей мере, работы, машина на свободе. Неясно рисующиеся в тумане люди отдыхают от напряжения и отирают пот со лба.
– Проклятье! – ругается едва видимый в двух шагах в тумане Стеффенс. Он дымит из своей обкуренной трубки так, что острый запах табачного дыма раздражает меня. – Что касается меня, – ворчит он, – я думаю, что мы еще хорошо не изучили этого проклятого льда, но начинаем его постигать.
Туман стал еще гуще. Наученные опытом, мы решили разбить лагерь. Нельзя лучше провести этого скучного ожидания, как во сне. Мы утомлены более чем достаточно, и немного погодя мы находимся в палатке в своих спальных мешках и засыпаем один за другим…
Когда мы проснулись, – картина была все та же. Я увидел пробегающие около автомобиля серые тени тумана. Было шесть часов вечера. Я разбудил Фелисьена, с которым у нас общий спальный мешок.