– Ну, милый, мы все тут. Машина где-то внизу, – довольно глубоко, думаю я, и… – тут его голос осекся. – Петер, а также и Стеффенс с ней.
Только теперь я увидел Снеедорфа, опершегося на сани и погруженного в размышление, и Сива, съежившегося у его ног. Больше никого не было.
Старик очнулся от своих мыслей только тогда, когда я коснулся его плеча. Взгляд, с которым он обернулся ко мне, не был взглядом сокрушенного судьбой человека. Нет, в этом взгляде скорее была упорная отвага, стремление бороться до последнего вздоха с неприязненным роком, который восстал против достижения намеченной цели.
Несчастье произошло именно так, как я предполагал. В автомобиле был только молодой инженер с механиком, остальные шли пешком по сторонам саней. Неожиданно собака стала обнаруживать беспокойство. Она села и стала выть, удерживая Надежду за край платья.
Но тут же увидели как исчезает машина, поглощенная бездной. Соединительная веревка оборвалась, и двое саней остались на краю пропасти. Оставшиеся были убеждены, что мост обрушился прежде, чем мы успели перейти на другую сторону.
При первом испуге они быстро отбежали на несколько шагов назад. Потом воротились и сообща оттащили сани на безопасное расстояние. Снеедорф при этом замешательстве с энергией водворил порядок; он запретил удаляться с места.
На скорую руку разбит был лагерь. Потом, оставив Надежду под охраной Фелисьена, Снеедорф отправился с Сивом к пропасти. Они кричали. Никто не отзывался, так как мы в это время пошли отыскивать переход. Ничего не увидев, они вернулись. Судьба наша казалась им поконченной. Только через два часа услышали они наш выстрел. И теперь мы были здесь, в тумане, среди ледяной пустыни, предоставленные на волю судьбы.
Мы были уже так далеко от берега, что о возвращении нечего было и думать. Почти все наши запасы исчезли с машиной, и если бы мы перешли даже на самые скудные порции и захотели вернуться назад, то должны были бы тащить на себе сани через бесконечную пустыню. И когда я обдумал это основательно, то решил, что мы погибли. И все хорошо знали это, но молчали об этом друг перед другом, пока Надежда не высказала своих заключений.
И мы решили итти на риск.
Но прежде чем мы будем в состоянии двинуться отсюда, когда бы то ни случилось, должен рассеяться этот страшный туман. Он запирает нас, в полном смысле слова, на одном месте. Я убежден в том, что если бы погода прояснилась, поднялось бы и наше упавшее настроение.
Но сейчас улеглись мы все оцепенелые, почти без мысли, с безразличием отупевших, приговоренных к смерти людей.