Судья поднял руку.
– Это и в самом деле так? – спросил он, ожидая ответ.
Лицо Боркинса пошло отвратительными пурпурно-красными пятнами. В какой-то миг стало казаться, что еще чуть-чуть, и дворецкого хватит удар.
– Да! И я проклинаю вас всех! Да! – ответил он голосом, который, как казалось, источал яд. – Я все так и сделал! Хотя один бог знает, как этот лис все вынюхал… Но игра закончена, и больше мне, кроме проклятий, сказать вам нечего!
– Однако вам следует помнить, что истина всегда восторжествует, – ответил ему Клик с довольной улыбкой. – Теперь же могу сознаться, ваша светлость, что один пункт моего доказательства был довольно шатким. Однако теперь Боркинс согласился, что моя версия случившегося совершенно верна. Но я должен сказать об этом слабом месте, – и снова на лице детектива заиграла все та же ехидная улыбка. – Так что я закончу рассказ, а потом передам дело в надежные руки нашего правосудия. Знаете ли, я не слишком доверяю экспертизе револьвера. Оружие, принадлежавшее мисс Антуанетте Брелнер, очень хорошо вычищено и смазано, и невозможно установить, использовали его или нет. Человек, который этим занимался, отлично знал свое дело. Однако это, в свою очередь, вызвало у меня дополнительные подозрения. Никто не станет так полировать револьвер после убийства собаки, к тому же никто не вложит потом в барабан отработанную гильзу. Так что история о собаке выглядела для меня ложью. Остальное легко восстановить, зная отношения между Боркинсом и сэром Найджелом Мерритоном. Так что сложить два и два оказалось несложно. Теперь же Боркинс подтвердил, что мой расчет оказался верным. Но если говорить честно, шансы откреститься если не от контрабанды золота, то от причастности к убийствам у него были. И то, что сэр Найджел Мерритон, выпив, выстрелил в огни, – чистая случайность. Благодаря этому господин Боркинс состряпал целый заговор против хозяина «Башен». В противном случае кто знает, чем закончилось бы дело. Украл бы господин Боркинс револьвер хозяина? Сомневаюсь. Револьвер сэра Найджела не был пристрелян, и использовать его в такой обстановке затруднительно. Удача улыбнулась ему в тот час – ну а теперь изменила. Его собственное поведение способствовало самоуничтожению. Если бы он не давал выход эмоциям – в частности ненависти, которую он так лелеял в своем сердце, – кто скажет, сколько лет эти убийства и ограбления банков так и оставались бы нераскрытыми?.. Вот, в общем-то, и все, ваша светлость и уважаемое жюри присяжных. Правосудие едва не раздавило невинного, но теперь все дело в ваших опытных руках. – Выдержав паузу, инспектор Клик поинтересовался: – Что я еще могу сообщить суду?