Раздался звонок в передней – прибыл еще кто-то. Боркинс напыщенно (и тем не менее изящно) поспешил открыть двери. Сэр Найджел, шагнув вперед, увидел широкоплечую фигуру Дакра Уинна. Его вечный соперник был закутан в черный вечерний плащ, который принято надевать в таких случаях. Оперная шляпа сидела на голове под правильным углом, скрывая коротко подстриженные волосы. Гость вошел в прихожую, одновременно снимая перчатки. Мерритон шагнул навстречу, протягивая руку. Сзади послышался голос Тони Уэста:
– Привет, старик! Как дела? Выглядишь, словно рыба, выброшенная из воды. Гм-м-м! Мерритон, старина, это мои ребра! Если не возражаешь, не тычь в меня. Твой локоть, как штык.
Найджел поднял бровь и нахмурился. Тыкать под ребра… Но как иначе дать понять этому увальню, что не стоит так говорить, тем более сейчас, когда сердечная рана Дакра еще свежа.
Тони неожиданно понял, что сказал что-то не то, прижал ладонь ко рту и отступил. И тут, словно для того, чтобы замять неловкую паузу, из гостиной донеслись звуки джаза, будто приглашая гостя пройти в глубь дома.
Дакр Уинн вошел в гостиную, наполненную клубами сигарного дыма. Больше всего он напоминал нахмурившегося Геркулеса.
– Привет! – протянул он, нерешительно приветствуя Лестера Старка. Никогда не любил Дакра, и оба они знали это. – Вы тоже здесь! Чувствую, вечеринка и в самом деле удастся. Вот те на! Но должен поклясться, господа, на той неделе вы все будете мне страшно завидовать. Там, куда я отправляюсь, на Красном море, полно симпатичных женщин, – неожиданно повернувшись, Дарк внимательно посмотрел на хозяина, – и не нужно беспокоиться ни о чем. Белые огни Каира над темной водой – что может оказаться прекраснее? Чудесная картина.
– Должно быть, здорово! – с дрожью в голосе протянул Тони Уэст. – Когда вы пропитаетесь Каиром, Уинн, то вернетесь домой переполненный страданием. Даже розы станут пахнуть по-другому. Единственный запах, который вы сможете ощущать, – запах Каира…
– Есть вещи, которые оскорбляют сильнее, чем неприятные ароматы, – надменно ответил Дакр, бросив мрачный взгляд в сторону Найджела. По голосу приятеля-соперника было слышно, что в этот вечер он уже выпил слишком много. – Думаю, и после запаха Каира я смогу наслаждаться другими прелестями этого мира. Разве не так, Найджел? – Он принужденно усмехнулся, и смех его прозвучал безрадостно.
Мерритон, бросив косой взгляд на остальных гостей, понял, что они тоже заметили фальшь в голосе Уинна. А в того словно дьявол вселился.
Видимо, все происходящее забавляло его, но ничто в мире не могло развеселить. И тут неожиданно всякая жалость к сопернику исчезла из сердца сэра Найджела. Ему стало очевидно, что Дакр смертельно пьян, причем дошел уже до той фазы, когда испытываешь отвращение к самому себе. В этот миг Мерритон начал сожалеть, что дал слабину и устроил эту вечеринку, пригласив недруга. А все только для того, чтобы покрасоваться, продемонстрировав всему миру свое дружелюбие. А Уинн, похоже, собирался стать на этом банкете своеобразным «скелетом из шкафа», всем видом показывая, что хозяин дома обошелся с ним несправедливо.