– У меня при себе ружье, отец!
– И у меня, – сказал он, – а у тебя, Белюш, ведь тоже есть ружье?! Ну, значит, три, а дальше?..
Но других ружей не было. Жан Корбиак, не предвидя возможности нападения, не позаботился вооружить своих слуг для этой прогулки. Только случайно у одного негра оказалось какое-то старое охотничье ружье, а у двух других – по пистолету. Считая вместе с нашими двумя ружьями, у нас в распоряжении было всего семь или восемь выстрелов.
Этого было недостаточно. Отец мой был человек находчивый в полном смысле этого слова, но по лицу его я сразу увидел, когда он тщательно заряжал свое ружье, что он считал это дело проигранным и вполне безнадежным. И Жан Корбиак также понял это.
– Друзья мои, – сказал он совершенно спокойным, твердым голосом, – вы не можете спасти меня, это совершенно ясно. И если эти люди действительно хотят овладеть моей персоной и с этой целью явились сюда, то всякое сопротивление будет бесполезно… А я положительно не хочу допустить бессмысленной резни и избиения тех, кто мне дорог… Пусть же эти негодяи явятся сюда… Я сдамся… в первый раз в своей жизни!
– Жан Корбиак! – сурово крикнул мой отец, – знаешь ли, кому ты говоришь это?
– Да, Жордас, знаю! Я говорю это самому смелому, самому преданному и отважному из людей, каких я только знал. Говорю это человеку, которого люблю и уважаю больше всего на свете, и он послушает меня, он исполнит мою разумную волю, чтобы заменить отца моим бедным детям!
– Нет, Жан Корбиак, я не послушаюсь тебя! – отвечал отец. – Теперь ты в резерве, а командую я!.. Знай, что во что бы то ни стало я сумею защитить тебя своей грудью и скорее соглашусь, чтобы эти негодяи вырвали мое сердце из груди, чем допущу, чтобы они сделали тебя своим пленником!
– Жордас, я тебя умоляю… подумай о моих бедных детях!
– У них есть мать, Клерсина! Довольно, незачем попусту терять слова… Нарцисс, ты встанешь вон к тому стволу со своим ружьем, опустись на одно колено, вскинь ружье и держи патроны наготове у себя под рукой… Ты, Белюш, встань вон к этой скале… Я встану здесь… Женщин и коменданта спрятать в русло ручья… мальчугана тоже. Ты, с ружьем, влезай на дерево повыше… на этот кедр… А где же пистолеты? Здесь? Ну, теперь пускай каждый делает свое дело, и, может быть, мы все-таки уложим человек десять или больше этих мерзавцев!
Он был теперь совершенно спокоен и отдавал свои приказания тем же невозмутимым тоном, так просто и толково, как некогда при абордажах с капитанского мостика на «Геркулесе».
– Погодите! – вдруг воскликнула Розетта, до этого момента не отходившая от своего отца. – У меня появилась мысль!.. Выслушайте меня… Прошу вас, ради Бога, выслушайте меня!