— Знаю, пап.
Отец вывел меня к берегу узкой речки — довольно запущенному, но при этом здесь прослеживались следы цивилизации: сколоченные из досок скамейки, выложенные камнями кострища… Словно местные из окрестных деревень приходили сюда отдыхать.
— Теперь я вас оставлю, — сказал отец.
— Эээ… С кем?
Патриарх указал в сторону берега, и, присмотревшись, я увидел одиноко сидящую на скамейке фигуру в черном кожаном плаще. Корф.
— Он-то здесь зачем? — прошипел я.
Отец пожал плечами.
— Я всего лишь выполняю его просьбу — привести тебя к нему после экзаменов. А сейчас я пойду — нужно пригласить Штоффов на ужин в честь твоего поступления.
Не дождавшись моих возражений, отец повернулся и зашагал в сторону леса. Я же, плотнее затянув шарф на шее, направился прямиком к Пистолетычу.
— Судя по всему сдал, — вместо приветствия сказал Корф и похлопал по свободному месту на скамейке возле себя. — Присаживайся, Михаил.
— За нами могут следить. Встречаться здесь неразумно.
— Садись, Михаил. Здесь слежки нет.
Неодобрительно качнув головой, я все же устроился на самом краешке скамейки.
— Зачем вы приехали?
— Поздравить. И сообщить условия нашей сделки, — Корф обернулся ко мне, и я заметил свежую царапину на его щеке. Видимо, ночь прошла бурно. — Ты ведь хотел знать, что должен делать для меня в Аудиториуме?
— Почему вы уверены, что за нами нет слежки? — осторожно оглянувшись, спросил я.
Корф безмятежно созерцал медленное течение речки. Я заметил, что помимо пары свежих царапин на его лице красовалось несколько кровоподтеков, словно он участвовал в драке.
— Об этом позаботились, — не отрывая взгляда от воды, отозвался тайный советник. — Михаил, что ты помнишь о Третьем испытании?
Я хотел было ответить “ничего”, но, пораженный внезапным озарением, так и застыл с открытым ртом. Я помнил! Воспоминания вернулись, и я сам не заметил, как. Класс, допрос, принуждение признаться в употреблении “допинга”, мольбы Ирэн — все это осталось, сохранилось, вернулось!
Увидев смятение на моем лице, Корф позволил себе улыбку.
— Значит, помнишь. И, видимо, многое. Отлично.
— Но почему…
Черт, я ведь и сам не заметил, что память вернулась. А я, балда, еще и сболтнул об этом Адлерберг! Твою мать! Так облажаться — и даже не понять этого сразу.
— Не понимаю, — прошептал я. — Как это возможно?
— По той же причине, почему за нами сейчас не следят, — улыбнулся тайный советник.
Стоп. Испытаниями руководил Зуров — Адлерберг и все остальные подчинялись ему. И если моя память сохранилась, значит, либо он дал приказ Адлерберг не стирать мне воспоминания, либо я каким-то образом оказался устойчив к такому воздействию. Но ведь Корф уже благополучно подчищал мне память, поэтому нет, иммунитета к таким процедурам у меня не было… Так что, выходит, это Зуров постарался?