Передний бронеавтомобиль внезапно дернулся, пыхнул влево сизым дымом из глушителя и начал выезжать на встречную полосу движения. От него дернул коня вбок гарцующий рядом улан. Дернул, но спастись не успел. Берущая разгон тяжелая машина ударила бронированным капотом коня в туловище и легко опрокинула наземь. Левая нога поляка оказалась придавленной; конь бился, бешено лягаясь копытами. Броневик, не обращая внимания на рухнувшего всадника, продолжал разгоняться, натужно ревя мотором. Короткая пулеметная очередь сзади и уже никто из-под коня выбраться не пытается.
Седоусый опять глянул в наружное зеркало: веснушчатый паренек уже поставил растопырившийся сошками пулемет на крышу полуторки и лупил куда-то короткими очередями. Старый солдат откинул левую дверцу, быстро осмотрелся по сторонам и, не заметив поблизости обращающих на него внимание врагов, спрыгнул на дорогу. Он решил присоединиться к своему молодому спасителю: своя машина уже не на ходу, а вместе с бойким парнишкой выбираться из этой передряги будет легче.
Уланы, на рысях с саблями наголо атаковавшие отдыхающих в тени пехотинцев по не больше чем пятнадцатиметровой травяной полоске между кюветом и лесом, первую часть плана своего ротмистра выполнили почти на отлично. Красноармейцы были, можно сказать, безоружны. Мало кто успел выхватить винтовку из козел, еще меньше успели их зарядить из обойм. Передние ряды улан просто мчались вперед вдоль замерших машин, не отвлекаясь на рубку. Их задачей было поскорее добраться до головы колонны. Следующие за ними ряды постепенно сворачивали вправо, стаптывали захваченных врасплох русских лошадьми или наотмашь пластали саблями по чем попало.
Бойцы, отдыхая, поснимали каски, оставшись в пилотках, и шинельные скатки с ранцами; винтовки с порожними магазинами стояли в козлах; из оружия под рукой у большинства оказались только надетые на поясные ремни чехлы с игольчатыми штыками и малыми пехотными лопатками – они были легкой добычей. Поляки рубили почти безнаказанно, безжалостно и умело. Кто-то из красноармейцев пытался, выхватив из козел первую подвернувшуюся трехлинейку, зарядить ее обоймой, или просто размахивать, как дубиной; кто-то пробовал защититься неудобным для хвата рукой игольчатым штыком без ручки или лопаткой. Но остановить сабельную атаку кадровой кавалерии им было не по силам. Многие легли мертвыми или ранеными под копыта одномастных каурых лошадей. Оставшиеся в живых красноармейцы, в большинстве своем еще не обстрелянные, в панике и ужасе без оружия драпанули в лес.