– Утро воскресенья, – добавила я ради справедливости. – А что? Нет, не из-за этого?
– Я что, похож на человека, который будет беситься из-за такой ерунды? – спросил он. Нет, я знала, что нет. Он приехал бы ко мне, если бы я попросила его забрать меня из коровника в Тверской области, если уж на то пошло. Он никогда бы не высадил меня вот так на парковке из-за испорченного выходного, Герман был из тех людей, которые никогда осознанно не причиняют другому человеку боль. Только если на это есть серьезная причина.
– Почему ты злишься на меня, Герман? – спросила я наконец.
– Садись в машину, Лиза. Поговорим по дороге, – и он синхронно взмахнул обеими руками в гостеприимном жесте «проходите, гости дорогие». Я села обратно и закрыла глаза. На самом деле я не очень хотела о чем-то говорить. Я просто хотела сидеть в этом уютном тепле, тем более ценном, чем ближе к тебе, буквально в сантиметре через тонкую перегородку металла, холодный и опасный мир. Герман включил радио – какая-то «говорилка», по которой рассказывали об особенностях эволюционного пути некоторых видов животных в условиях изоляции Австралии. Белый шум. Естественный отбор. Герман молчал. Минут через пятнадцать мы заехали во двор какого-то дома. Дом был достаточно старым, кирпичным, этажей в девять или десять, а улица – смутно знакомой. По ощущениям мне казалось, мы находимся где-то в районе проспекта Вернадского. Я не стала ни о чем спрашивать, хоть мне и очень хотелось. Герман припарковал машину около подъезда, прямо на разлинованной красным пожарной зоне – сейчас все так делали и плевать хотели на штрафы и проблемы с правилами. Москва, своя специфика, своя атмосфера. Каждый вечер, оставляя машину, рискуем ее утром не найти. Штрафная парковка – десять тысяч, не меньше. Один мой клиент рассказывал мне о том, как искал свою машину по городу после того, как на пять минут оставил ее около Киевского вокзала. Уверена, что про пять минут он мне врал.
– Пойдем, Лиза. Давай-ка я тебе помогу, – и Герман подал мне руку. Мы молча подошли к подъезду, Герман открыл дверь ключом от домофона, пропустил меня вперед, затем, перед тем как закрыть дверь, он вытянул руку и нажал на кнопку брелока. Сигнализация пиликнула.
Дом был не просто старым, но и ухоженным на старый, советский манер. В холле первого этажа стояли цветы в кадках, и не искусственные, а живые. На стенах висели картинки – дешевые фотокопии классических работ в рамках для фотографий. Рамки разные, подбирались по принципу – что в доме не нужно. На тумбе для рекламы, что стояла под почтовыми ящиками, сидел строгий, насупившийся и потрепанный жизнью плюшевый медведь. Ждал, но так и не дождался нового хозяина?