– Идиотизм какой-то, – сказала я, проходя в комнату, к дивану. – Только что же ела.
– Ага, и посмотри, она тебе сейчас грудь откусит, – Майя ткнула в сторону моей оголенной груди. – Говоришь, только кормила?
– Да.
– И давно она себя так ведет?
– Да с утра, наверное.
– А спала как? – спросила она.
– Плохо спала, плохо. Что это, Майя? Ты знаешь, да? – Я подскочила вместе с Василисой. Волнение заставило меня несколько раз встать и сесть.
– Слушай, молодая мать, да там у тебя, может, и нет ничего? – предположила Майя.
– Ерунда, у меня молока полно, – покачала головой я. И только потом подумала, что у меня молока всегда «было» полно. А что, если…
– Что? Что там в твоей дурацкой блондинистой голове происходит? – спросила Майя, забирая у меня ребенка. Я побежала в ванную комнату и попыталась сцедить молоко.
Ни капли. От пережитого стресса оно исчезло! После вчерашней встречи у подъезда оно пропало. Я споткнулась, выходя из ванной, я не смотрела, куда ступаю. Я смотрела на Майю, а она – на меня.
– Нету?
– Нету, – подтвердила я.
– Может, ты простыла? – предположила она, но я помотала головой. Молча я прошла в комнату, залезла в шкаф, достала джинсы и водолазку. – Эй, эй, ты куда? Ты чего? Стоять, Зорька. У меня Костик скоро приедет. Мне еще нужно допечь лазанью.
– Мне ее нечем кормить, – пробормотала я, впрыгивая в джинсы. – Ты понимаешь, Майка, что я свою дочь уже сутки морю голодом.
– Так пойди с нею! – крикнула Майя. Ланнистер высунулся из-под дивана и мяукнул.
– Я быстро, Майка. Я куплю ей какого-нибудь питания – этих порошков в банках и вернусь. Честно, мне нужно, ты же понимаешь.
– Лизавета! – Майя кричала мне уже в дверях. Ее крик перекрывался воплями Василисы. Вовка, заинтригованный происходящим, тоже высунулся, наплевав на Карлсончика. Так мы и застыли. Они – в холле, втроем, плюс Ланнистер, трущийся о Майины ноги. Я – напротив них в лифте. Наспех одетая, в старой Файкиной черной шапке-бандитке, без перчаток, с пакетом в руках – я была на себя не похожа, но мне было совершенно наплевать. Файка всегда смеялась над тем, насколько по-разному мы с ней выглядим, ни за что не скажешь, что мы – две кровных сестры, к тому же погодки: Файка старше меня всего на полтора года. Что ж, сейчас нас бы не отличили. Лифт закрылся, я прижалась лбом к грязной стене и принялась беззвучно, как в замедленной съемке, давить кулаком стену. Черт его знает, какая это стадия шока. Я била кулаком стену лифта, как будто это было Сережино приятное, вызывающее ложное чувство доверия лицо. Я кривилась так, будто мне в рот попала муха. Я горела, как в перетопленной парной. Я бы запихнула Сережу в печку.