– Но наркоторговля – это уже перебор, не считаешь? «Во все тяжкие»? Он что, болен у тебя? Смертельно, как этот учитель химии?
– Разве только на всю голову.
– Как ты с ним живешь, Лиза? Как ты всегда умудряешься находить какой-то аргумент, чтобы с ним остаться? – Фая смотрела не на меня, она смотрела на телефон, смотрела на него, как на опасное, ядовитое насекомое. Он лежал на столе и вспыхивал время от времени секретными сообщениями от моего мужа Сережи, на которые мы не отвечали. Потому что не знали, что сказать. – Ты чертова оптимистка. Твой стакан всегда наполовину полон, и тебя не волнует, чем, потому что там, в стакане, честно говоря, какое-то дерьмо.
– Мой стакан наполовину наполнен крапивным отваром, а моя кровать наполовину пуста, – грустно улыбнулась я. – Что мы будем делать со всем этим? Мне жаль, что я втянула тебя в это, я сделала все, чтобы ты оставалась в стороне. Даже врала тебе.
– Мне хочется тебя стукнуть, Лиза.
– Стукни, не вопрос. Ни в чем себе не отказывай, – ухмыльнулась я. Телефон мигнул. На экране отразилось:
«ч…его не отвечаешь, а?..»
– Может быть, пойдем в полицию, вместо того чтобы обмениваться секретными самостирающимися сообщениями с преступником? – предложила Фая и тут же сама махнула рукой. – Я знаю, знаю, ты так не можешь. Ты никогда не делала ничего, что в твоих собственных интересах.
– Он говорит, что он этого не делал.
– Чего – этого?
– Я не уверена, – пробормотала я, и Фая громко и фальшиво расхохоталась – как Бармалей в бездарном спектакле уездного театра.
– Вот! Мы даже не можем с уверенностью сказать, чего – этого – он не делал. Зато мы можем с уверенностью утверждать, что он сделал точно. Сережа убежал и бросил тебя одну под прицелами автоматчиков, Лиза. В машине с героином. Это вполне серьезный повод для семейного скандала, не считаешь? Он не стал предупреждать тебя, и у тебя кончилось молоко, потому что тебя около дома подкараулил бандюга. Неужели этого мало, чтобы отнять у Сережи презумпцию невиновности? Что, если он просто врет тебе и использует тебя, чтобы отмазаться от тюрьмы? Что, если он как-нибудь еще испортит тебе жизнь?
– Спроси у него, откуда у него эта машина, – попросила я. Фая долго сверлила меня неодобрительным взглядом, а я старательно избегала ее взгляда.
– Бабы – дуры, – вздохнула Фая. Она не поняла меня, она решила, что я защищаю его из-за любви. Любовь сейчас была последним, что меня интересовало, но я не стала переубеждать сестру. Она написала сообщение. Через несколько секунд оно исчезло с экрана и из памяти телефона. Ответ пришел почти сразу же.