– И не страшный. Он… подожди, я тебе фотографию покажу, ты сама все поймешь, – я полезла в карман за телефоном. Фото из израильской пустыни было в сохраненных кадрах.
– Ничего себе, – пробормотала Майка после неприятно долгой паузы. – Ничего себе.
– Знаешь что! Мне от твоих «ничего себе» легче не становится. Что ты хоть имеешь в виду?
– Я даже не знаю, что сказать. Откуда ты его знаешь?
– Я же сказала, он – старый друг нашей семьи. Он был когда-то аспирантом у моего отца, приезжал к нам домой, чай пил с вареньем. Я от него пряталась, я придумывала про него всякие истории. Он был то Кощеем, то «Чужим» – знаешь, из фильма, то Дракулой каким-нибудь.
– Я могу представить, почему у тебя были именно такие фантазии. Совершенно демонический товарищ, и на бандане черепа, видишь. Но все равно – что-то в нем есть.
– Вот именно. Что-то в нем было. В какой-то момент, знаешь, в моих мечтах меня уже больше сказочный принц не спасал. Приходил – но не спасал. Кощей просто его убивал, а я оставалась с Кощеем. Выходила замуж за него.
– И вы принимались вместе над златом чахнуть? – рассмеялась Майка. – Слушай, интересный товарищ, спору нет. Такой… редкий. И чего, в чем ты ему соврала? Возраст не тот назвала? Сказала, что тебе двадцать?
– Понимаешь, я ни в чем ему не соврала. Он приехал без предупреждения, навез каких-то подарков мне и детям, мы с ним чай пили, вспоминали былое всякое и думы, и я не знаю, как тебе объяснить, но с ним я вдруг словно попала в какой-то параллельный мир.
– Хороший или плохой мир? – нехотя спросила Майка, убирая тарелки. В хороший день она бы меня обязательно чем-то угостила, но сегодня она была ко мне сурова. Я мешала ей думать о Константине.
– Хороший мир, такой, как в старых советских фильмах, которые вечно крутят к Новому году. И сам друг был такой же, словно только что вернулся со строительства какого-нибудь БАМа, что, кстати, вполне может быть правдой.
– Строительство Байкало-Амурской магистрали? Которую давно забросили?
– Ну, не этой конкретной магистрали, а любой магистрали. В мировом масштабе. Капелин, он из другой жизни. Я к этой жизни никакого отношения не имею. И когда он в моей кухне сидел, мой чай пил, я это с таким ужасом вдруг поняла, насколько все в моей жизни идет не так, через одно место, и не самое приятное.
– Я знаю это место, у меня через него все отношения с Костиком строятся. Вот он предложил мне съехаться.
– Что? – невольно изумилась я. – А как же это его «я должен иметь свой кусок мира в полном распоряжении»?
– Понимаешь, он сказал, что теперь кризис и съехаться имеет полный смысл. Экономически. Чертовщина какая-то, мне даже не хочется продолжать. ЭКОНОМИЧЕСКИ, понимаешь?