— Догони ее! — закричала Маримар.
Я выбежал в коридор, отбившись от девиц, как от надоедливых мух, но было поздно. Ведьмы и след простыл.
Маримар
Она пыталась принести меня в жертву как козу на закланье, и я почти ей позволила. Глупая, глупая я. Запястье все еще горело, я не слишком удачно сместила суставы, чтобы вытащить руку из плена. Страшно было осознавать, что смерть почти настигла меня. Если бы не Роах…
Он погнался за ведьмой, но я уже знала, что найти ее не выйдет. Девушки, чей кукловод сбежал, бродили по комнате с пустыми лицами. Жуткое зрелище. Никогда не испытывала ужаса, но то, что открылось перед моим взором, внушало дикий страх. Не смерти — страх потерять саму себя.
Соскользнув с черного камня, побежала к Роману. Голова его еще кровоточила, но рана затягивалась. Надо было вывести его из этого дома, магия земли мигом его исцелит.
Я как раз взваливала друга на плечи, когда вернулся Роах. Он молча забрал у меня ношу.
— Как ты… — я не успела закончить фразу.
— Нашел тебя? Чистая удача. Эй, вы! — Девушки оглянулись на громкий голос. — Быстро во двор!
К моему удивлению, марионетки послушно засеменили к выходу. Меня они даже не услышали, когда применяла магию. Граф нес Романа, но не сводил с меня тяжелого взгляда.
— Почему они послушались?
— Ты сама знаешь, магия не всегда имеет значение. А сейчас — за мной. Сама идти можешь?
Я кивнула. За исключением поврежденного запястья и уязвленной гордости, ничего плохого со мной произойти не успело.
Мы миновали темные коридоры, где погасли магические огни, как только ведьма сбежала, и вышли во двор. Девушки встали в тени раскидистой магнолии. Три из них прижали ладони к земле, две уставились в небо, одна прямиком на солнце, словно то вовсе не жгло ей глаза. Хорошо, что было облачно.
Роман шумно вздохнул, как только граф опустил его на полянке под деревом. На лицо вернулись краски, но он пока не очнулся.
Наконец Роах обратил внимание на меня. Его взгляд метал молнии, холодный ветер закручивался вокруг вихрем. Когда мужчина подошел ко мне, выглядел так, будто сейчас ударит. Вместо этого одна его рука легла мне на талию, другая с пугающей нежностью приподняла подбородок.
— Не… — запротестовала я, но сопротивление было сломлено коротким приказом «Помолчи».
Ледяной смерч впустил меня в свои объятия, будто там я и должна была находиться, и закружил вокруг нас, когда холодные губы графа нашли мои. Он целовал меня с жадностью, словно умирал от жажды и нашел живительную влагу. Он сминал мой рот, лишал дыхания, а хилый протест, готовый сорваться с моих губ, не был услышан. Мои руки сами собой взлетели вверх, чтобы зарыться в коротких густых волосах. Роах тихо застонал и усилил напор, а у меня подкосились колени. Когда мы оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. Военная форма графа больше не сидела с иголочки, я чувствовала, что волосы мои растрепаны, впрочем, как и мысли. Мы с Роахом смотрели друг на друга, я видела свое отражение в его глазах, и сейчас, когда понимала, что наделала, меня охватил стыд. Граф, напротив, выглядел довольным.