– С чего ты вообще к нему прониклась? – буркнул Паша, не отвлекаясь от работы. Второй час кряду он колдовал над нервными импульсами. – Чем он тебя подкупил? Мускулами? Рельефным прессом? Родинкой этой своей?
Беликова была слишком поглощена делом, чтобы краснеть, поэтому просто зыркнула на казака взглядом, который легко мог воспламенить стог сена:
– Тебе-то что?
– Хм… – с наигранной задумчивостью протянул Павличенко. – Дай-ка поразмыслить… Даже не знаю… Возможно, я имею право на любые вопросы в силу того незатейливого обстоятельства, что примчался, черт побери, тебе на выручку среди ночи и пытаюсь сотворить гребаное чудо, воскресив полностью дезактивированный организм?
Рита понурилась.
– Прости, – прошептала. – Спасибо тебе, Паш. Огромное человеческое.
– Боюсь, Белка, на этот раз одним «спасибо» ты не отделаешься, – хмыкнул казак.
– И… что же ты попросишь за услугу? – напряглась Маргарита.
– Если ничего не выйдет – среднестатистический поцелуй, – не моргнув глазом заявил Павличенко. – Ну а если выйдет…
Он многозначительно улыбнулся и поиграл бровями.
– Я же тебя не привлекаю как женщина, – нахмурилась Рита.
– Я потерплю.
Павел озвучил это с такой серьезностью, что Беликова на мгновение зависла.
– Расслабься, Белочка! – Пашка усмехнулся и потрепал ее по плечу. – Когда наш общий друг очнется, никого к тебе не подпустит. Вот увидишь. Ты же первым делом сообщишь ему о своих симпатиях.
– Нет, – хрипло отозвалась Маргарита. Опустила глаза.
– Нет? – Мохнатые казацкие брови поползли вверх.
– Нет, – повторила Рита. – Свои симпатии я оставлю при себе.
– С чего бы это?
– С того, что, даже будучи киборгом с фальшивой памятью, Джон любит другую. – Беликова бросила взгляд на лицо подопечного. Казалось, парень просто безмятежно спит. – Всем своим искусственным сердцем, которое мы просто обязаны запустить…
Джон лежал на спине. Дыхание и пульс отслеживались с трудом, но Рита знала: подопечный скоро придет в себя. Не надеялась и не верила, а именно знала. Не сомневалась ни секунды, ведь они с Пашей сделали ради этого все, что возможно… и что невозможно тоже сделали.
– Сообщи, когда очнется, – попросил Павличенко, покидая ее блок.
Казак, похоже, совершенно вымотался: осунулся, под покрасневшими глазами залегли тени, каштановые космы торчали во все стороны. Беликова понимала, что выглядит не намного лучше. К тому же от нее за километр воняло потом.
– Сообщу, – кивнула она, привстала на цыпочки и чмокнула товарища в щеку. Гладковыбритую, как попка младенца. – Спасибо тебе, Паша. Спасибо за все.