– Ваше сиятельство?
Вопрос вывел его из размышлений. Шувалов еще раз осмотрелся, убеждаясь, что солдаты окружили дом, затем скомандовал:
– Идемте!
И первым начал подниматься на крыльцо. Постучал и замер, вслушиваясь в неестественно гулкую тишину. Лакей подходил к двери непозволительно долго. Заспанный, без напудренного парика, с торчащими во все стороны русыми патлами, слуга молча рассматривал посетителей. На его лице отражался сложный мыслительный процесс.
– Вы это, вечером приходите! – наконец изрек он. – Девки сейчас отдыхают.
– Мы к мадам Амели, – хищно оскалил зубы Шувалов, точно и сам был преображенцем.
– Мадам тоже нет, – слуга попытался закрыть дверь, но граф подставил ногу.
– На каторге сгною! – душевно пообещал он, после чего лакей предпочел выпустить дверь из рук и попятиться в глубь дома.
Шувалов зашел в общий зал, где все еще витали запахи табака, тяжелых духов и немытых людских тел. Брезгливо поморщившись, граф безошибочно направился к нише, из которой был вход в кабинет хозяйки дома.
Она была там. Мадам Амели сидела за своим столом, низко склонив голову. Со стороны могло показаться, что женщина заснула над своими бумагами, если бы не темное пятно, расплывавшееся на столе. В воздухе ощутимо разило кровью. Солоноватый запах парил в воздухе, вызывая тошноту.
Краем глаза Шувалов заметил, что сопровождавшие его преображенцы напряглись, а один из них хищно облизнулся. Сквозь человеческие лица начали проступать звериные морды.
– Стоять! – рявкнул Шувалов, но не успел.
Пронзительный визг заполнил комнату, попав в тщательно замаскированную ловушку, молодой волк забился в предсмертной агонии.
– Не трогать! – властный окрик остановил остальных, кинувшихся на помощь сослуживцу.
Граф подошел к раненному, положил руку на голову и зашептал что-то. Мальчишка несколько раз вздрогнул и обмяк. Шувалов обернулся к преображенцам, с осуждением смотревших на своего невольного командира.
– Несите его в казармы и Анну Михайловну позовите, коли все быстро будет, то успеть можно!
Офицеры кинулись к товарищу. Сам Шувалов осторожно приблизился к столу, нащупал нити магической ловушки и поморщился, насколько неумело все было сделано. Прорехи магического плетения были слишком очевидны, и не поведись мальчишка на запах свежей крови, ничего бы не случилось.
Покончив с ловушкой, граф подошел к телу мадам Амели, убедился, что оно окончательно не остыло. Вздохнул и прочитал заклинание, призывающее душу на короткий срок вернуться в тело.
Женщина вздрогнула и открыла глаза, вскинула голову, обнажая совершенно ровную рану на шее, из которой все еще сочилась кровь. Кто-то из солдат кинулся прочь, явно намереваясь распрощаться с содержимым своего желудка.