Лилья нашла аудиофайл на включенном компьютере, который стоял на маленьком письменном столе в комнатке, площадь которой явно была не больше шести-семи квадратных метров. Файл назывался «Голоса Ассара».
— Можешь делать, что хочешь. Все, что хочешь. Пока это не закончится ее смертью.
Так вот как Понтус Милвох заставил психически больного Ассара Сканоса похитить Эстер Ландгрен на детской площадке Слоттсхагена, а затем и изнасиловать ее.
— Мы же знаем, ты хочешь этого.
Он заставил его слушать голоса, которые Сканос в итоге должно быть принял за свои собственные.
— Я просто делал то, что говорили мне голоса, — сказал он на одном из допросов. — Это они говорили мне, что нужно делать.
— Ты ходишь и постоянно думаешь об этом. Ты желаешь наконец избавиться от всех своих комплексов. Ты действительно этого достоин. Ты, именно ты.
Чтобы не совершать преступление самому, он втянул педофила Сканоса в свою больную игру, завлекая его возможностью изнасиловать девочку.
— Ты же чувствуешь, что она вот-вот умрет. Что это единственный правильный вариант.
Но какой был смысл вкладывать столько сил в то, чтобы привлечь кого-то другого, а не сделать все самому? Ведь это наверняка было невероятно сложно. Не говоря уже о риске, что что-то пойдет не так, что и произошло, когда ей наконец удалось найти Сканоса и помешать ему изнасиловать девочку.
— Ты знаешь, что делать.
Возможно, весь смысл состоял в том, чтобы запутать их. Заставить их двигаться не в том направлении, в чем он, несомненно, преуспел.
— Ведь ты же любишь детей. Никто не любит детей так сильно, как ты.
Или это решение приняли тоже кости?
Она опустила взгляд на зеленое покрывало на столе справа от клавиатуры. Кости, которые лежали на нем, были такими же, как тот кубик, который нашел Риск. Их идеально отполированная металлическая поверхность отражала блики от люстры, казалось, они были созданы для принятия судьбоносных решений.
По какой-то неведомой причине каждая кость лежала шестеркой вверх. Она насчитала двадцать кубиков. Она до сих пор помнила, как в возрасте девяти лет ей удалось с первого броска выкинуть пять шестерок в «Яцзы». Больше никогда в жизни она и близко не приближалась к подобному результату. А уж выкинуть двадцать костей с одной и той же цифрой казалось просто невероятным.
Неужели у него получилось это сделать? Как и во многих других отношениях, когда дело касалось этого расследования, казалось, что и случай, и правдоподобность полностью отошли на второй план. Но вопрос, который она сейчас должна была задать себе, заключался в том, что означали двадцать шестерок, если они вообще что-то значили.