Бам! Одна банка равиоли ударилась о другую, звук сильно отдавал Лилье в уши, хотя она и сделала себе беруши, использовав немного наполнителя из подушки на кровати.
Бам! Сначала она несколько раз промахнулась, то попав в руку, державшую отвертку, которую нашла в коробке, то просто ударила прямо в воздух. Бам! Но потом она не промахнулась ни разу. Теперь она была похожа на станок на автопилоте.
Она закрыла глаза, хотя смысла в этом не было, и занесла руку с консервной банкой, которую держала так, будто это было копье. Затем Ирен со всей силы ударила по другой банке, содержимое которой до этого она вынула и расположила ее над ручкой отвертки. Бам!
Уже прошло несколько часов с тех пор, как все вокруг нее почернело. Время мчалось невероятно быстро, и уже совсем скоро Милвох начнет свою адскую игру. Бам!
И к тому же эта темнота… Удушающая темнота, которая подползала все ближе к ней. Было даже темнее, чем в зимнюю ночь с маской для глаз и опущенными, не пропускающими свет шторами, и она, честно говоря, не знала, как долго сможет выдержать все это, прежде чем сдастся.
Мысль об этом пугала ее больше всего, о том, что в конце концов она все равно превратится в безвольное существо, способное только лежать на полу в позе эмбриона и дрожать от страха. Если это случится, то все будет кончено. Если он выведет ее из игры, то поле останется открытым, и задолго до того, как остальные успеют понять, что он задумал, будет слишком поздно. Бам!
Она все еще не оправилась от убийства Эстер Ландгрен, невинной маленькой девочки, которой пришлось пережить больше, чем любому другому за всю жизнь. Она не обсуждала это с остальными сотрудниками отдела и только сейчас осознала это сама. Но гнев из-за судьбы Эстер заставил ее пойти на все, чтобы остановить его.
Понтус Милвох. Это не мог быть кто-то другой. И все же она еще не могла до конца поверить в это. Его возвращение в квартиру было одним из самых неожиданных моментов во всем этом расследовании, а оно в целом было полно неожиданностей. То, как преступник возвращался на место преступления, она видела бесчисленное количество раз, но вернуться в свой дом, в собственное укрытие после того, как оно было обнаружено полицией, — это было неимоверно странно.
Она кричала ему, чтобы он остановился, но большие гвозди продолжали пробивать заднюю стенку шкафа, и как только пистолет для гвоздей наконец умолк, то почти сразу послышалась работа шуруповерта, а после него — циркулярной пилы, которой он распиливал одну доску за другой.