Позади него кричали охранники, и на него, и друг на друга, но чем дальше состав заезжал в туннель, тем более отдаленными становились их крики, а когда цепь между рельсами зацепила вагоны и начала подтягивать состав к первому длинному склону пути, их уже почти не было слышно.
Двое посетителей парка уже стали жертвами Милвоха. Два совершенно невинных человека. Может быть, их было больше. Не важно, что он будет делать, он должен схватить его. Чего бы это ему ни стоило.
Состав остановился на середине холма, вероятно, кто-то нажал на кнопку аварийной остановки, и он не видел другой возможности, кроме как выйти из вагонетки и дальше карабкаться вверх, преодолевая оставшуюся часть пути. Но сделать это было гораздо сложнее, чем можно было себе представить. Пот буквально катился с него градом, а полученные во время драки с Муландером ушибы тут же дали о себе знать. Все его тело словно кричало, что у него нет сил, что ему нужно отдохнуть.
Когда он наконец добрался до верха, то смог лишь с трудом передвигать ноги, двигаясь по искусственной лужайке, на которой паслись коровы. Он сразу же увидел Милвоха, который сидел к нему спиной и тряс левой рукой.
— Понтус Милвох! — крикнул он. — Это полиция, я приказываю поднять руки над головой и повернуться ко мне лицом!
Милвох медленно поднял руки над головой. Но вместо того чтобы развернуться, он исчез за краем искусственной горы.
— Нет, нет, нет, — повторял про себя Фабиан, приближаясь к тому месту, где только что сидел Милвох. Оттуда он увидел, как тот приземлился на соседнюю крышу тремя-четырьмя метрами ниже и теперь, ползя на четвереньках, спускался вниз, чтобы через секунду снова исчезнуть.
Расстояние было слишком большим, но осознание этого пришло слишком поздно, и, как и Милвох, он уже бросился вниз, не имея ни малейшего представления о том, как лучше приземлиться.
Спрыгнув, он успел заметить, что его телефон выпал из кармана куртки и исчез за краем крыши. Но хуже всего было то, что, несмотря на его попытку правильно сгруппироваться, он одновременно почувствовал и услышал, как что-то сломалось в районе бедра.
Но это не имело значения. Прямо сейчас ничто больше не имело значения, и он с болью, простреливающей ногу, стал спускаться с крыши на террасу поменьше, где перелез через забор и спустился на землю.
Он огляделся, и, полулежа, не обращая внимания на боль, изо всех сил потянул ногу, пытаясь вернуть тазобедренный сустав на место. Милвоха нигде не было видно.
— В какую сторону он побежал? — крикнул он кому-то из стоявших рядом людей, которые уставились на него, когда он встал. — Отвечайте мне! Куда он делся?