— Да я, в общем-то, ненадолго. К тебе в цех два дня назад устроился старшим мастером некто Курилов Сергей Александрович. Можешь, что-нибудь о нем сказать?
Макеев напрягся, услышав эту фамилию.
— В связи, с чем такой интерес? — переспросил он.
— А что ты так разволновался? — вопросом на вопрос ответил Романчук.
— Как тут не волноваться, если к тебе приходит сам заместитель директора по режиму и кадрам и интересуется твоим подчиненным.
— Так что ты насчет этого Курилова сказать можешь? — Романчук положил свои руки на стол.
— Вроде нормальный мужик. А потом, он ведь всего третий день у нас работает, и за такое короткое время разве узнаешь человека.
В дверь кто-то постучал.
— Кто? — крикнул Макеев.
В дверном проеме появилась голова Леночки Анисимовой.
— Ой! Александр Иванович я попозже зайду, — увидев высокое начальство, она поспешила ретироваться.
— Подожди, — крикнул Макеев: — Ну-ка зайди сюда.
Анисимова зашла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.
— Елена, ты что-нибудь о Курилове можешь сказать?
— А что конкретно вы хотите о нем услышать?
— Ну, что он за человек? — этим уточняющим вопросом вступил в разговор Романчук.
— По-моему человек он хороший. Очень хочет вникнуть во все нюансы работы. И к тому же он сознательный и инициативный общественник.
— Поясни, — спросил Макеев.
— Он у нас всего второй день работает, а уже записался в добровольную народную дружину, и сегодня выходит на свое первое дежурство.
Макеев с Романчуком удивленно переглянулись.
— Ладно, Леночка, попозже зайди, — начальник цеха отпустил технолога.
— Странно все это. Первый раз слышу, что бы в народную дружину так активно рвались, — прокомментировал это Макеев.
— Он партийный? — поинтересовался Романчук.
— Нет. У него в этой графе прочерк стоит.
— Да. Действительно, странно все это. Может он специально старается о себе такое впечатление создать?
— Время покажет, — Макеев не стал конкретно отвечать на этот вопрос.
— Ну, спасибо Александр Иванович. Бывай, — Романчук встал и, пожав руку начальнику цеха, не спеша, вышел из кабинета.
Как только заместитель директора по режиму и кадрам скрылся за дверью, Макеев, шумно выдохнув, быстро перекрестился. Опустив свою руку под стол, он достал уже открытую, но еще не початую бутылку «Пшеничной». Быстро налив в граненый стакан, ровно половину, он не морщась, влил в себя эту дозу. Поставив стакан обратно, Макеев вынул из ящика стола лимонную карамель и, развернув желто-зеленую обертку, положил ее в рот.
Откинувшись в кресле к стене, которую прикрывало большое Красное знамя, он прикрыл глаза.